Русские цари - [10]

Первый политический сигнал со стороны Ивана IV считается настолько характерным для его рано проявившейся жестокости, что об этом можно прочесть почти во всех книгах о нем: в 1543 г. Иван IV прекратил правление могучего восточно-русского клана Рюриковичей, князей Шуйских, велев передать его главу псарям, которые его убили. Чаще всего пишут, что Иван IV якобы отдал его на растерзание собакам, но в источниках об этом речь не идет. Тем не менее князь Дндрей Шуйский, проведший долгое время в заточении во время правления матери Ивана IV, стал первым в длинном ряду тех вельмож, которых убили по приказу Ивана IV, отказав им в духовной поддержке, прежде всего в исповеди. Правда, остается открытым вопрос о том, принадлежала ли инициатива в выборе позорной смерти тринадцатилетнему подростку, или же идея была подана ему членом конкурирующего клана Глинских — дядей со стороны матери. Как отмечается в летописи, казнь князя и ссылка других членов рода Рюриковичей вызвали шок: «С того времени, бояре начали иметь страх от государя и покорность». Это выражение характеризует сущность прозвища «Грозный» — оно означает «страх и покорность» вельмож, то есть старый идеал могучей монархии, решающее условие мира и права в империи, причем не только в глазах русских. Хотя о царе Иване IV сообщается много такого, что позволяет считать его прозвище обоснованным, это все же ничего не изменяет в заключение о том, что прозвище первоначально имело в виду не обиходное значение слова «грозный», а политическую жесткость.

Год 1547 принес Ивану IV коронацию и женитьбу на Анастасии Романовой. Жену ему нашли из влиятельного московского боярского рода, а не из княжеской семьи, происходящей от Рюрика. Предположительно она была компромиссной кандидаткой с точки зрения ревниво соблюдаемого баланса между могущественными княжескими родами. После пресечения московской линии Рюриковичей (1598 г.) во время переговоров 1612–1613 гг. перед царским выбором Анастасия служила узаконивающей точкой соприкосновения для династии Романовых (см. главу «Михаил Федорович»). Еще до свадьбы 16 января 1547 г. митрополит Макарий короновал Ивана IV как «царя всея Руси», не получив предварительного согласия православного патриарха. Макарий очень хорошо знал, что митрополит не имел для этого никакого законного права, однако он по праву предполагал, что фактический вес Московской империи в православном христианстве позволял таким образом узурпировать титул. Хотя царский титул уже на протяжении веков использовался в церковной риторике, однако в политической сфере, не считая случайных исключений, имевших место с конца 15 в., для обозначения московских правителей использовали титулы «великий князь» и «государь», а за границей «Magnus Dux», то есть «великий герцог». В первом европейском справочнике по России «Rerum moscoviticarum Commentarii» Зигмунда фон Херберштайна (Вена, 1549 г.) встречаются апологетические размышления о проблематике русского царского титула, за которой бдительно следили из Польши.

Внутриполитический смысл нового титула выразился в регламенте коронации. Она происходила по модифицированному византийскому ритуалу, однако использованные при этом регалии были взяты из фамильной сокровищницы: отороченная мехом шапка Мономаха восточной работы послужила короной; ее дополнили наплечным украшением византийского типа, названным бармами, и нагрудным крестом. Скипетр и держава остались с более поздних времен. Без сомнения, митрополит Макарий, по-отечески наставлявший Ивана IV, внушил подростку желание короноваться и принять царский титул — только духовенство располагало соответствующими знаниями, только имперскую церковь можно назвать институтом, извлекшим выгоду из этого акта. Коронация фактически означала взятие Ивана IV под опеку духовенства, поскольку теперь сдало возможным подчинить преемственное титулование правителей с выражаемым ею политическим прагматизмом религиозному принципу. Теперь власть была поставлена в рамки «вселенской империи», искупительной концепции, лелеемой православной церковью со времен падения Византийской империи 1453 г. и сформулированной в России еще около 1500 г. в доктрине «третьего Рима». «Святой басилей и автократор римлян» спустя почти столетие нашел преемника в Москве «третьем Риме», правда, не в смысле пропагандируемой Западом идеи «византийского наследства». Иван IV так же мало ссылался на этот. генеалогический ранг, как и его отец Василий III, который, будучи сыном царевны Зои-Софьи Палеолог, происходил из византийского императорского дома.

Первые месяцы 1547 г. были в Москве временем политических и религиозных праздников, однако страна страдала от последствий неурожая. В столице двумя пожарами в апреле была уничтожена значительная часть торговых и ремесленных кварталов. Другие признаки божественного гнева, такие, как падение большого колокола и пророчества юродивого, казалось, были только прологом крупных пожаров 21 июня, обративших Москву в пепел. Погибло огромное количество людей, сам митрополит. Макарий получил тяжелые ранения во время бегства из горящего Кремля. Поиск козлов отпущения обратился против родственников по материнской линии, которые все еще считались иностранцами: бабку Ивана обвинили в том, что она колдовством вызвала пожар в городе, одного из его дядей убили в кафедральном соборе Кремля. Толпа народа даже собралась перед летней резиденцией, чтобы потребовать у царя выдачи его родственников, но была разогнана силой оружия. Возможно, эта конфронтация помогла молодому царю осознать, какая опасность заключалась в непредсказуемости действий возмущенных народных масс, угрожающей даже «боговенчанному царю».