Русские беседы: лица и ситуации - [95]

Мы подробно останавливаемся на этих, казалось бы, второстепенных аспектах работы, поскольку полагаем, что здесь кроется источник большинства недостатков обширного исследования Репникова. Оно оказывается попыткой выстроить «русское консервативное мировоззрение», видимо, вопреки намерениям автора. Происходит это в силу избранных им средств – характеристики русского консерватизма как единого идейного феномена, для раскрытия конкретных положений которого привлекается разновременной и разнородный материал. На одной странице присутствуют обращения к идеям К. Н. Леонтьева, Л. А. Тихомирова, С. Ф. Шарапова, М. О. Меньшикова, М. Н. Каткова и т. д., причем независимо от того, выражают ли они одну и ту же позицию или демонстрируют различие взглядов. Основная черта избранного подхода – деконтекстуализация: теоретические взгляды не только расчленены на отдельные положения, каждое из них теперь свободно сопоставляется с такими же положениями, извлеченными из текстов другого автора. Репников осознает историческую изменчивость и многообразие русского консерватизма, в особенности в хронологических границах области его специального интереса, но это не переходит в методологические установки и приемы, а выражается в постоянных оговорках и уточнениях, препятствующих «срастанию» материала во вневременное или, во всяком случае, внеиндивидуальное целое. В итоге текст демонстрирует противоборство автора с избранным им самим подходом. Возникновение этого специфического противоборства надлежит отнести к недостаточной продуманности теоретических положений работы, начиная с ключевого – определения понятия «консерватизм» в контексте исследования, в какой мере оно будет описательным или аналитическим. Отсюда изобилие таких формулировок, как: «консервативная доктрина власти» (с. 151), «консервативная концепция в целом» (с. 167) и т. п. При этом даже на уровне поименных перечислений остается не вполне ясным, кого автор зачисляет в консерваторы, а кого – в «правые», «националисты» и т. п., безусловно отводя место среди первых лишь К. Н. Леонтьеву и Л. А. Тихомирову[543].

Проблема – в конфликте между теоретической заявкой и недостаточностью средств для ее реализации. С одной стороны, нельзя не отметить роскошь эмпирического материала, с другой – очевидна проблема его группировки в рамках не только привносимой извне, но и недостаточно проясненной схемы, вынуждающей склоняться к логике рубрикации, относя материал по четырем разделам: теоретические основы консервативного мировоззрения (гл. II); геополитические представления русских консерваторов (гл. III); конфессиональный и национальный вопрос (гл. IV); социально-экономические проекты (гл. V). Самая сильная сторона Репникова – исторические исследования позитивистского плана, прекрасным образчиком которых служит созданная им совместно с О. А. Милевским подробная биография Л. А. Тихомирова[544], большой материал был накоплен в ходе работы над энциклопедией «Русский консерватизм…», подготовки к изданию дневников Л. А. Тихомирова[545] и следственного дела В. В. Шульгина[546]. Но, отказавшись от двух наиболее простых способов изучения (прямолинейного, хронологически выстроенного повествования о судьбах русского консерватизма в конце XIX – начале XX в. или серии очерков, посвященных наиболее видным, представляющим особенный интерес фигурам русского консерватизма, или русским консервативным изданиям, объединениям и т. п.), Репников попадает в ловушку тематических выделений. Он отказывается от внешней, хронологической последовательности изложения, когда можно было бы следовать за ходом полемики, стремится не к описанию, а к концептуализации, но без концептуального каркаса. При этом открывающий и замыкающий разделы работы свободны от подобного недостатка – если первый раздел имеет традиционный историографический характер (гл. I, «Историография проблемы»), то последний (гл. VI, «Накануне и после падения самодержавия») возвращает к привычной манере исторического повествования, раскрывая персональные судьбы и интеллектуальные траектории видных русских консерваторов в последние годы и после революции 1917 г. Этот раздел и наиболее стилистически удачен, и логически ясно выстроен, поскольку автор не экспериментировал над формой изложения и опирался на существующие и многократно использованные им образцы.

Перейдем от рассогласования между заявленными целями и фактической реализацией (которое, на наш взгляд, объясняется преимущественно генеалогией нынешнего текста, представляющего сразу несколько разновременных слоев работы) и сосредоточимся на том, что оказалось реализовано.

Исследование посвящено периоду (1890–1910-е гг.), когда «консерватизм» стал фактически официальной идеологией Российской империи, сложным образом сочетаясь с построениями, которые в той или иной степени можно квалифицировать как националистические. Репников сосредоточивает свое внимание на тех вариантах консервативной идеологии, которые включают русское националистическое содержание. Это делает их одновременно и реформаторскими, поскольку предполагает плавную или радикальную, но перестройку существующей системы отношений между различными этноконфессиональными и сословными группами империи в границах новой идентичностной модели, в условиях перехода от подданства к гражданству и новой модели лояльности. По этой причине за пределами исследования остаются другие варианты консервативной мысли (остзейские, польские, украинские и т. п.), ориентированные на перестройку империи при сохранении власти прежних привилегированных групп и сохраняющие преемственную логику, например, «дворянского конституционализма». Иными словами, Репников анализирует исключительно «русский консерватизм» и его подходы к преобразованию «российской государственности»: национальное содержание преобладает над консервативным, что и создает сложности при классификации, когда все основные фигуры (за исключением К. П. Победоносцева) оказываются готовыми к самым радикальным подходам. Так, «консервативный» Л. А. Тихомиров размышляет (и отчасти пытается действовать) в направлении социалистического монархизма, а взгляды М. О. Меньшикова автор характеризует скорее как националистические и либеральные, чем консервативные.