Русская рулетка - [4]
Помню, что именно Анатолий Львович Каплан привел к нам Эрика Эсторика. После первого посещения Ленинграда он приезжал еще два раза. Влюбился в литографии А. Каплана, его серию к Шолом-Алейхему, сумел вывезти их и выставить в Лондоне.
Благодаря этому Анатолий Львович приобрел известность и возможность лечить свою единственную больную дочь Любочку. С моим отцом их связывала старая дружба и халтура: они писали официальные портреты сухой
кистью и панно для украшения парадов. Работали в две руки - Анатолий Львович писал костюм персонажа, а папа лицо. Прекрасно помню наши посещения дома Капланов и потрясающе вкусную еврейскую кухню - фаршированную щуку и сладости, которые готовила его добрейшая жена.
Эсторик был огромного роста, толстый, с черной клочковатой бородой и сигарой; он походил на персонаж сказки "Синяя Борода". Простота общения между Эсториком и отцом объяснялась тем, что оба хорошо говорили по-немецки.
Как-то сразу образовалась в нашей квартире таинственность, радость и страх. Помню, как мама готовила нечто типично русское (чем удивишь миллионера?), а толстяк с удовольствием лопал щи с грибами, блины с селедкой и запивал все стопкой водки. Мне он казался милым, но уж очень из неизвестности - "оттуда", почти как изображали в журнале "Крокодил" капиталистов.
Отец был в большом эмоциональном возбуждении и показывал свои работы с каким-то остервенением. Начал с живописи, потом, устилая весь пол в комнате (она же заменяла мастерскую), замелькали кипы черно-белых рисунков, гуашей, акварелей. Англичанин купил много папиных работ. Отец был счастлив, и не только потому, что Эсторик хорошо заплатил, но и потому, что это было для него настоящим первым признанием со стороны коллекционера, да еще иностранца. Благодаря папе Эрик смог познакомиться еще с несколькими художниками, которые начинали в то время стремиться к эксперименту.
Но после отъезда Эсторика ощущение радости и праздника в доме смешалось со страхом.
Не знаю, почему я выглянула в один из вечеров в окно; на улице под нашими окнами я увидела серого цвета "победу", рядом, прислонившись к ней спиной и внимательно наблюдая за нашими окнами, стоял мужчина. На следующий день история повторилась. Внутри меня что-то похолодело. Отец и мама сидели на кухне. Ох уж эти кухни шестидесятых годов! Это было излюбленное место посиделок наших друзей, сколько было там выпито и сколько тайн доверено их стенам!
"В следующий раз мы его (англичанина) пригласим с кем-нибудь из наших знакомых... все равно с кем, соберем компанию, а они ведь свидетели. Мало ли что нам еще предстоит в связи с ним", - сказал отец. Я услышала это совершенно случайно, но сколько вопросов я сразу же задала себе! Потом он перешел на шепот, заговорил, что постоянно чувствует за собой слежку, что видел странного вида людей, топтавшихся у нас в подъезде. После второго приезда Эсторика отец впал в тяжелейшую депрессию. Его преследовали ночные кошмары, к нему вернулся нервный тик.
Мы часто и подолгу гуляли. Зимой, когда было много снега, катались на "финских санках" и доезжали аж до Каменного острова, а иногда брали лыжи и катались в Удельном парке или ехали на электричке к нашим друзьям в Комарово. В те годы, вплоть до начала восьмидесятых, стояли хорошие и снежные зимы.
Мы совершали многочасовые лыжные походы. Мороз, снег, зимнее солнце, сосновый лес и веселое настроение. Часто к нам присоединялись друзья, и после такого дня приятно было выпить рюмочку водки в тепле и уюте большого дома наших друзей Порай-Кошицев.
Летом мы купались в Щучьем озере или на заливе. Вечерами гуляли по белому песку залива, жгли костры и много разговаривали. Эти разговоры были фундаментом наших отношений. Сколько я узнала, поняла, научилась мыслить и анализировать.
После отъезда иностранца в доме воцарилась тяжелая и нервозная обстановка. И самое странное, что, общаясь с друзьями, а иногда находясь в компании с полузнакомыми людьми, где-то в середине вечера, отец начинал рассказывать историю, происшедшую с ним во время войны. История была скорее постыдная, хвастаться особенно было нечем, а мне - дочери, влюбленной в своего отца, гордившейся им, было больно каждый раз видеть реакцию людей на этот рассказ.
К началу 1939 года отец был студентом Академии художеств. Способности у него оказались большие, и после двухлетнего пребывания в подготовительных классах его зачислили на живописное отделение. Позднее он перешел на графическое, где его учителем стал И. Я. Билибин. Иван Яковлевич вернулся в СССР из эмиграции в 1939 году, скончался от голодной смерти во время осады Ленинграда. Он жил в Академии художеств совершенно один, а в страшные блокадные годы, голодая, рисовал снедь, в частности грибы. На полях рисунков писал: "Вот эти бы грибочки сейчас на сковородку, да со сметанкой..." Говорят, что он ждал немцев, и вполне сознательно, так как возвращение на родину принесло ему горе и разочарования.
Отец мой был очень эффектным мужчиной, обладал хорошими певческими способностями, темпераментом и голосом. Дед и бабушка не толкали его на оперную сцену, но по собственным наблюдениям могу сказать, что терпения для занятий голосом у папы не было. Хотя после войны его приняли в Малый оперный театр, где он пропел два сезона, и снялся в фильме-опере "Дон Жуан".
Мемуары писателя, художника, публициста, видного деятеля французского Православия Ксении Кривошеиной. Автор расскажет о своем детстве, матери, няне, встрече с мужем, паломничестве в Дивеево и т. п. Но эта книга выходит их рамок чистой автобиографии: читатель найдет здесь замечательные рассказы о православном Париже, "Православном Деле", Сопротивлении, Владыке Василии (Кривошеине), вере в условиях гонений и эмиграции, в постсоветский период. И главное - во всем этом автор пытается увидеть руку Божью, не свои пути, а "Пути Господни".По благословению митрополита Санкт–Петербургского и Ладожского ВладимираРекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви.
Этo пoвесть русскoй эмигрантскoй писательницы и худoжницы, Ксении Кривошеиной, автoра известного автoбиoграфическoгo рoмана «Русская рулетка» 2004 г. изд. «Logos» Спб.Персонажи и события в книге «Недоумок» не вымышленные, а списаны с жизни. Эмиграция — тяжелo действующее средствo как для недoумка душoй, так и для сoветскoгo «двoрянина», запoздалoгo перебежчика времен перестрoйки. Нужна ли свoбoда выбoра, и в чем oна заключается? Не легче ли жить пo-накатаннoму? Безумнo красивый, «русский» Париж превращает пoсредственнoгo питерскoгo «лабуха» в oтвратительнoе существo и тoлкает на преступление.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своих воспоминаниях автор рассказывает о людях, с которыми свела её жизнь, многие из них имеют мировую известность, их судьбы высвечивают то время, о котором тосковать не нужно, но и забывать не следует, перед многими из них следует склонить головы за их мужество. Некоторые из них прошли советскую «закалку», кто-то был арестован и выслан на Запад, а кто-то остался в России. На страницах этой книги вы встретите пианиста Святослава Рихтера и композитора Андрея Волконского, художников Николая Акимова, Натана Альтмана и Оскара Рабина, поэтов Анну Ахматову и Иосифа Бродского, известных и малоизвестных деятелей русской диаспоры во Франции, Швейцарии и Америке.
Читатель, в силу определенных условностей я не могла раскрыть в этой книге истинные имена персонажей. Многие из них известны как в России, так и на Западе. Люди с внутренним стержнем, в какой бы уголок планеты судьба их не забросила, стараются остаться людьми, потому что у них есть вера, надежда и любовь. События, описанные в этой книге вовсе не вымышленные, а списаны с жизни. Перед нами предстают люди, которые по разным причинам и обстоятельствам попадают в эмиграцию или живут в СССР: кто-то счастлив, богат и знаменит, а кто-то идёт на сделку с совестью.
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.