Русская рулетка - [22]

Так вот что вывозил в своих чемоданах хозяин!

Питер опрометью бросился обратно, но на пороге ванной комнаты его стошнило. Он упал на колени и блеванул прямо на пол.

Рэй из спальни ошеломленно уставился на своего друга. Но любопытство и над ним взяло верх. Он тоже приблизился к ванне, и его тоже тут же вырвало.

В головах мальчиков ничего не укладывалось. Куда они попали? Что здесь происходит? Им бы подняться и бежать отсюда куда подальше, но силы, как назло, совсем оставили их.

— Надо поскорее уходить отсюда, — проговорил, едва отдышавшись, Питер.

Он тяжело поднялся с колен, подошел к сидящему на полу Рэю и помог тому подняться.

— Идем, быстрее, — потянул он его вон из ванной комнаты. Но не успели они и шагу ступить, как до них донесся резкий щелчок входной двери.

Хозяин?!

Они замерли, не зная, что предпринять. В голове Питера всё перемешалось. Скорее в спальню, под кровать! Хозяин пройдет мимо, не увидит их, заберет остатки трупа и снова уедет из дома. Тогда они с Рэем спокойно выберутся и дадут дёру. Но только тогда. А сейчас — быстрее под кровать!

— Быстрее! — потянул Питер Рэя, но было поздно: убийца вошел в спальню. В руках у него было два огромных чемодана.

РУССКАЯ РУЛЕТКА

Есть что-то упоительное в этой раскаленной донельзя, сочащейся паром на горизонте и убегающей в бесконечность извилистой ленте дороги среди наполненной багряным отблеском восходящего солнца каменистой пустыни.

Вы едете на предельно возможной скорости; как единый организм, ощущая собственную машину, любуетесь проносящимися мимо сочными видами и ни о чем не думаете.

Приятный ветер нежно треплет ваши волосы, ласкает грудь, наполняет легкие утренней свежестью. Вокруг вас на сотни миль ни единой души, ни малейшего звука, режущего слух, ни забот, ни проблем, ни печалей. Разве не прелесть?

В последнее время я только об этом и мечтал: остаться один на один с собственным внутренним миром, дать душе, наконец, свободно вздохнуть, отрешиться от всего и вся, потому что дальше могла быть только тьма, только ночь тихого ужаса и беспросветности. Но мне, слава Богу, хватило мужества и мудрости, чтобы вырваться из круговорота собственных проблем, и теперь я, истощенный и опустошенный донельзя, мчался на своем старом, но верном кабриолете в никуда, и это «никуда» пугало меня меньше, чем дикий, бездушный, похожий на марсианский, кроваво-красный ландшафт вокруг.

Вскоре пустыня сменилась бесконечной разнеженной степью, и я почувствовал, что ужасно проголодался. Ну что я проглотил утром: вчерашний сэндвич и прогорклый кофе, — этим разве насытишься? К счастью, вскоре на горизонте показалось небольшое кафе, одно из тех многочисленных придорожных кафе, разбросанных на протяжении сотен миль вдоль всей трассы, в которых обычно останавливаются либо привыкшие к скудной пище непривередливые дальнобойщики, либо бродяги типа меня, не имеющие в запасе ни завтрака, ни денег.

Когда я притормозил у кафе, меня встретила глухая тишина, взвившаяся на мгновение пыль и прокатившийся мимо седой шар перекати-поля. Ни скрипа, ни лая, ни следов протекторов на земле, — как будто ничего сюда в жизни не заходило, не заезжало, не забредало. Но на дверях кафе я увидел небольшую табличку с надписью «открыто» и сделал вывод, что кто-то здесь еще живет, еще дышит, еще существует.

Я отворил небольшую стеклянную дверь и вошел внутрь. На удивление всё вокруг было чисто и опрятно. Это радовало. Я окликнул кого-нибудь, и кто-нибудь вскоре не замедлил объявиться.

— Здравствуйте, — сказал я, не ожидая увидеть в этом удаленном от цивилизации месте такую красотку.

— Здравствуйте, — ответила она мне таким чарующим, бархатистым голосом, что я онемел. Ее красота не была броской, она таилась в глубине её изумрудных глаз, в легком изгибе тонких бровей и очаровательных небольших ямочках на щеках. Её правильных, резко очерченных черт лица не портил даже носик с небольшой горбинкой, но меня всегда привлекали женщины «с изюминкой», и этот «греческий» носик я в жизни не назвал бы уродливым.

— Вы что-то хотели? — спросила она меня, и я кивнул ей в ответ.

— Присаживайтесь, пожалуйста, за любой столик, — сказала она. — К сожалению, они зачастую, как вы видите, свободны.

Казалось, она извинялась.

— А вы? — спросил я, чувствуя, как во мне разгорается желание к флирту. Мне вдруг до одури захотелось вскружить этой красотке голову. Она мило улыбнулась мне, и я оказался сражен: Боже, сколько невинности!

Она принесла мне меню: профессионально набранный на компьютере мелованный лист с цветными вензелями и затейливыми завитушками в левом верхнем углу.

— Вы увлекаетесь компьютером? — полюбовался я.

— Стараюсь не забыть то, что осталось. Что будете заказывать?

Я посмотрел меню, потом поднял глаза на неё.

— Вас как зовут? — спросил.

Она ответила негромко:

— Сара.

— Можно что-нибудь легкое, Сара. На ваше усмотрение.

— Могу предложить вам бекон с яйцом.

— Отлично, — сказал я. — И крепкий кофе.

Она пошла на кухню. Я дал высшую оценку её прелестным формам. Жизнь показалась мне прекрасной.

— Как вы справляетесь здесь со всем одна? — спросил я её, остановившись на пороге кухни.