Русская поэзия в 1913 году - [3]

В моей измученной судьбе,

Я другом был тебе не вечным,

Но думал нежно о тебе.

И часто летнею порою

За рощей пышной, молодой,

Ты помнишь ли, гулял с тобою

Я мрачный, бледный и худой?

И долго я тоской мятежной

Не мог прошедшее будить

И ручкой милой, белоснежной,

Уста свои я шевелить.

(Н. Ганецкий «Не зови меня порочным…»)

Теперь же от тебя узнавши,

Что замуж за богатых думаешь идти,

Презренные металлы взявши,

Убить любовь и жизнь буржуйную вести.

Тебе дороже платье тела.

Как тело ценишь выше нравственной души.

Ты как чумы боишься дела,

Ты паразитом хочешь жить, но не в глуши.

(Ф. Пестерев-Померанцев «Ты чистою мне казалась…»)[9]

Пускай хохочут, издеваясь,

Все силы худшие в людях,

За все позорное хватаясь –

Позор наш носят на руках!

Пусть страсти низкие полчатся…

Пороку царство отдают,

Поэты станут преклоняться

И величать порока суд!

Я верю в царство не порока,

Не себялюбья, а любви…

Хоть путь ее, как путь порока,

Купаем часто мы в крови!

(Андрей Свеницкий «Я верю»)

Ночь. Тишина. Во сне глубоком

Природа вся погружена,

И только плещет одиноко

О берег сонная Нева.

(Н. Щербаков «Ночь. Тишина. Во сне глубоком…»)

Еще один тип графомании представлен в таких стихотворениях, где все слова, взятые по отдельности, смешными не кажутся и погрешностей против синтаксиса русского языка тоже не наблюдается, а комический эффект при чтении ощущается, и весьма сильный. Порождается он в первую очередь неумением авторов-любителей выдержать единую стилистическую манеру, забавной какофонией, возникающей в их стихотворениях от соседства строк, позаимствованных как бы из произведений разных жанров. Приведем несколько примеров разнообразных стилистических напластований из стихотворений поэтов-дилетантов, издавших свои книги в 1913 году:

Целуя Матренины губы,

Смотрел на закат Митрофан.

Курились фабричные трубы,

Клубился над речкой туман.

И крики, подобные стону,

Неслись от железных машин.

Сжимая, целует Матрену,

Огнем сладострастья палим.

(Мих. Артамонов «В дыму фабрик и заводов» – из книги «Улица фабричная»)

Еще одной могилкой больше.

Угасла яркая звезда.

Одним еще в России меньше

Борцом – за идею труда.

(Д. Безрукавников «Памяти Варвары Яковлевны Веселовской»)

Вдруг настукали мы,

Что желудок его

Издает непонятный нам звук:

Он неделю не ел,

А желудок меж тем

Был на ощупь и крепок и туг.

(А. И. В-ий «Амбулаторный прием»)

Она на предложенье

Отказ ему несла;

Без всякого смущенья

Удар свой нанесла;

И молвила, что знатность,

И пышность, и комфорт

Влекут с собой развратность,

Когда царят, как спорт.

(Я. Волынцева «Душа и тело: Опыт лирической новеллы в стихах в 10 главах с прологом и эпилогом»)

Ты Песню Русскую слагал нам –

Ее споем мы до конца;

Своею жизнию сплетал нам –

Величье Царского Венца;

Своею смертью завещал нам –

Любить Отчизну и Творца;

И друг наш, брат, – Ты приказал нам:

Не брить Российского Лица!

(Александр Ковалевский «Посвящение Петру Аркадьевичу Столыпину»)

Всегда ж, когда я ставить эту женщину готов

На пьедестал.

Мне каждый раз приходится познать, что не таков

Мой идеал.

Что эта женщина не стоила мучительных исканий,

Что в ней нашел я лишь продукт ничтожных

подражаний.

(Отто Ф. Кильбах «Лишь издали…»)

И народ, лишенный инициативы,

Наклонялся долу, как колосья нивы.

(Т. Львов «Жертва Искупления»)

Птичка скачет, птичка вьется

Под названием скворца,

Из уст сладка песня льется

На унылые сердца.

Птичка пырхаясь летает

По селенью, у светлиц,

Кажду за сердце хватает

В заточении девиц…

(Л. Лундин «Вестник весны»)

Пели Вы, и голос дивный

Страстью чудною звучал,

И дрожа весь… весь бессильный,

Всю тебя я целовал…

(А. Неврастенный «Пели Вы, и голос дивный…»)

То было 8-го июля.

Под тенью зеленого шатра

Мы сидели вокруг стола.

За здоровье хозяйки высокочтимой,

Бокал вина подняв рукой,

Я тост произнес такой:

«За Ваше здоровье я пью,

Благие пожеланья шлю:

Пусть розовые цветы

И такие же плоды добра

Ваш жизненный путь устилают всегда!!»

(Т. Рёв «Посвящается Маргарите»)

Теперь из общей массы графоманов мы бы хотели выделить двух авторов, написавших сразу несколько стихотворений, невольно «предвосхитивших» манеру интереснейшего поэта 1920–1930-х годов – Николая Макаровича Олейникова.

Первый из них, петербуржец фон Бок, в предисловии к своей книге стихов «Аккорды души» кокетливо признавался читателю: «Наружным видом моя жизнь может ослепить каждого, она блистательна, своеобразна и картинна, но внутренний смысл ее ужасен». Из этой книги приведем два отрывка и два стихотворения полностью:

Мы были на бале,

Мы были на бале.

Мы были на бале –

– Но только не я.

(«На бале»)

Тебя металл презренный ненавижу

И все-таки тебя еще люблю.

Тебя металл презренный проклинаю

И все ж иметь тебя хочу.

(«Деньги»)

Вы меня посетили

Вечерком как-то раз,

И вдвоем говорили

Мы без всяких прикрас.

Говорили час целый

Об актерском пути,

Что в нем только лишь смелый

Может счастье найти.

Нужна тактика, знанье,

Нужна смелость во всем

И при том обладанье

Энергичным умом.

И когда уж стемнело,

Вы ушли от меня,

Вслед Вам фраза летела, –

«Вам желаю добра».

(«Посвящается Е. И. Тимофеевой»)

В мастерской на пьедестале

Обнаженная стоишь…

Вся сама ты как из стали,

Ты застыла и молчишь.

Дивно-мраморное тело

Вызывает чувство – страсть.