Русская поэзия Китая - [20]

Шрифт
Интервал

Сменил надеждою и тишиной.
Что из того, что жизнь проходит мимо
Там, за решеткой в маленьком окне,
Что кажутся крылами серафима
Узорчатые тени на стене.
Ведь сердце снова, снова верить стало,
Что будет день, ворота отойдут,
И в судороге ржавого металла
Мне огненный почудится салют.
Я в жизнь войду, как гордый триумфатор,
Как победитель тысячи племен.
Увижу тени в золоте заката
Лишь для меня распластанных знамен.

«Гляжу, не зажигая света…»

Гляжу, не зажигая света,
Из сумеречной темноты.
Как, ветром сорванные с веток,
Летят последние листы.
Но не грущу, не плачу я
О том, что с днями и с годами
Уходит молодость моя
Неуследимыми шагами.
Ведь я унес и сохранил
Обрывки недоговоренных,
Колеблющихся, как огни,
Неясных, словно бред влюбленных,
Случайных слов, и для меня
Они нужнее и желанней,
Чем свет прибрежного огня
Для заблудившихся в тумане.
Я захочу — они звенят,
И снова воскрешает память
Заворожившую меня
Своими детскими глазами…

У СТАНКА

В тревожном говоре станков
Я слышу голос твой — не ты ли
Глядишь из черных облаков
Тяжеловатой душной пыли?
Зачем ты снова здесь? Зачем
Глядишь и хмуришь брови строже,
И на твоем крутом плече
Прозрачная белеет кожа.
Да, знаю я, что это бред…
Но разве я смогу разрушить
Глубоко врезавшийся след
В мою потерянную душу?
И для чего? Я даже рад —
Пускай в бреду, но ты со мною,
Своей осенней тишиною
Твои глаза меня томят.
Волнуют дерзкою загадкой…
И сильная моя рука
Какой-то судорожной хваткой
Сжимает ручку молотка.

«Еще, еще одна морщина…»

Еще, еще одна морщина,
Один едва заметный штрих.
Я отрекаюсь, словно инок,
От жизни, от очей твоих.
Ты уходила, ускользала,
Ни разу не взглянув назад,
Затем, что сердцем угадала
Преследующие глаза.
Мы оба знаем, что при встрече
Ты взгляд поспешно отведешь,
Что я как будто не замечу
Руки нечаянную дрожь.
Но, взглядывая равнодушно
На нелюбимых, на других,
Я весь замру и буду слушать
Твои звенящие шаги…

МАРИЯ ВИЗИ

«Я с неба яркую звезду рукою смелой украду…»

Я с неба яркую звезду
рукою смелой украду.
О, разве это мир заметит?
Одна звезда так мало светит,
темней не может быть ему,
а я звезду свою возьму
и в сердце на конце кинжала
воткну, чтоб вечно освещала
все уголки, где мысль живет,
та мысль, что жизнь мою прядет,
все чувства в сердца клетке тесной
осколком мудрости небесной.
1921

«Мой бог — таинственная замкнутость лесов…»

Мой бог — таинственная замкнутость лесов,
где бродят волки и зовет сова,
причуды передутренних часов,
и отклики незримых голосов,
и мягкая болотная трава.
На облаках рубинно-золотых
сгустилась слава всех бессмертных сил.
Мой бог блеснул закатом и затих,
и слились волны сумерек седых,
прорезанные взглядами светил.
Я чую легкий времени полет
и шум непобедимого крыла.
Когда река свой зимний сон прорвет,
я поклонюсь перед движеньем вод,
где черная у берега скала.
Я верю в солнце, звезды и луну
и в колдовство заката и зари.
Я от Отца и Сына отверну
свое лицо и старый храм замкну.
Но если я заплачу — не смотри.
1925

БЛОКУ

Из камня белого Каррары
твой профиль высечет рука,
сереброструнные гитары
передадут тебя в века.
Ты будешь юный и певучий,
певцы живые не затмят
ушедший твой печально-жгучий
и гордый и глубокий взгляд.
Твой будет свет — лучом от Бога,
тебя мы чудом назовем
и самой трудною дорогой
к своим святилищам пойдем.
1927

«Есть остров в океане. Ни коралл…»

Есть остров в океане. Ни коралл,
ни жемчуга его не украшают.
На голых гранях почерневших скал
растений корни молча умирают.
Там в полдень не проходят облака,
чтоб освежить каленый камень тенью,
и Божья вездесущая рука
не трогает опального владенья.
Есть в океане памяти моей
погибший мир. В нем нет дневного света.
Он Атлантиды царственной мрачней,
певучими преданьями одетой.
Туда летят развенчанные сны,
забытые осенними ночами.
Там мертвый лоб желтеющей луны
туманы кроют мокрыми плащами.
1926

«Мне город твой не нужен темный…»

Мне город твой не нужен темный,
мне страшно каменной стены.
Как огоньки болот, бездомны
мои блуждающие сны.
Мой путь лежит через туманы
и не ведет туда, где ты
глядишь на белые фонтаны
и грациозные мосты.
Такие сказки мне знакомы,
такая даль меня звала,
что даже ты в своих хоромах
меня согреть бы не могла.
Ведь я иду с печальной песней
от ласковых земных полей
затем, что знаю, нет чудесней
невидимой страны моей.
1928

«Есть встречные немые корабли…»

Есть встречные немые корабли,
которые проходят ночью мимо,
в чужих морях, далеко от земли.
И встречи те — неповторимы.
Такой корабль, как призрак или сон,
свой беглый свет за черной гранью прячет,
и не узнать, кем этот свет зажжен,
и где ему пристать судьба назначит.
Летящей птицей дрогнут и уйдут
его огни и станут тенью снасти,
и от людей, что призрак тот ведут,
не ждите ни привета, ни участья,
и будет ночь полна тоской тупой,
и будет больно так и непонятно,
что тот корабль серебряной тропой
уже ничто не повернет обратно.
1928

ВОЛОДЕ ВИЗИ

Змеиными бликами билась вода,
ты помнишь, в далеком порту,
где бросили якори наши суда,
и мы отошли в темноту.
В вечерней толпе мы бродили одни
и нас не окликнул никто.
Сияли вверху небоскребов огни,
ревели тревожно авто.
О, полночь и холод чужих площадей,
о, блески витрин и реклам,
о, многие тысячи встречных людей,
идущих к себе по домам!
И после — весь ужас безмерной тоски,

Еще от автора Николай Александрович Щеголев
Черные люди

В историческом повествовании «Черные люди» отражены события русской истории XVII века: военные и дипломатические стремления царя Алексея Михайловича создать сильное государство, распространить свою власть на новые территории; никонианская реформа русской церкви; движение раскольников; знаменитые Соляной и Медный бунты; восстание Степана Разина. В книге даны портреты протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, патриарха Никона.


Александр Пушкин и его время

Имя Всеволода Никаноровича Иванова, старейшего дальневосточного писателя (1888–1971), известно в нашей стране. Читатели знают его исторические повести и романы «На нижней Дебре», «Тайфун над Янцзы», «Путь к Алмазной горе», «Черные люди», «Императрица Фике», «Александр Пушкин и его время». Впервые они были изданы в Хабаровске, где Вс. Н. Иванов жил и работал последние двадцать пять лет своей жизни. Затем его произведения появились в центральной печати. Литературная общественность заметила произведения дальневосточного автора.


Амулет

Что писали после революции?


Победное отчаянье. Собрание сочинений

Николай Александрович Щеголев (1910-1975) – один из наиболее ярких поэтов восточной ветви русской эмиграции первой волны, активный участник поэтических студий «Молодая Чураевка» (Харбин) и «Пятница» (Шанхай), талантливый критик. Щеголев не заботился о сохранении своего поэтического наследия, а по возвращении в 1947 г. в СССР и вовсе отошел от активной творческой деятельности. Настоящее издание с максимальной на сегодняшний день полнотой представляет творчество Щеголева – стихотворения, прозу и статьи на литературные темы.


Императрица Фике

В книгу Bс. H. Иванова включены три повести о русской старине, воскрешающие для современного читателя некоторые поворотные моменты истории становления и этапов развития русской государственности в XVI, XVII и XVIII веках. В «Иване Третьем» изображено время конца татаро-монгольского ига и укрепления могущества московского князя, собравшего под свою руку разрозненные русские земли, мелкие княжества и города и положившего начало европейской политике Русского централизованного государства. В «Ночи царя Петра» даны картины борьбы старого боярского уклада против петровских реформ.


Красный лик

Сборник произведений известного российского писателя Всеволода Никаноровича Иванова (1888–1971) включает мемуары и публицистику, относящиеся к зарубежному периоду его жизни в 1920-е годы. Автор стал очевидцем и участником драматических событий отечественной истории, которые развернулись после революции 1917 года, во время Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Отдельный раздел в книге посвящён политической и культурной жизни эмиграции в Русском Китае. Впервые собраны статьи из эмигрантской периодики, они публиковались в «Вечерней газете» (Владивосток) и в газете «Гун-Бао» (Харбин)


Рекомендуем почитать
Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.