Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен - [42]

Локальные идеи Александра Невского, Дмитрия Донского, Михаила Кутузова и других выдающихся деятелей стали частью национально-исторической идеи России, способствуя утверждению во внутреннем мире русских людей патриотического сознания.

Локальные идеи, объективно сливаясь и закрепляясь в истории Отечества, невольно достаточно часто как бы всплывали в сознании и душах русских людей, когда на их долю выпадали тяжкие испытания и патриотические обязанности по защите России.

Напомню одно из ранее приведенных историософских положений о мотивационной составляющей исторического процесса.

Национальные локальные идеи и, естественно, единая национально-историческая идея России срабатывают в консолидирующей и мобилизационной функциях тем результативнее, чем глубже оседает в душах и сердцах духовно-нравственная, православная (для русских) мотивация своевременно внесенных идеалов, ориентаций, целей и патриотических убеждений.

Здесь рискнем косвенно, не проникая глубоко в сложный спектр концептуальных положений Л. Н. Гумилева (1912–1992), соотнести некоторые суждения о русской идее с понятием пассионарности (от лат. passio – страсть). Понятие это введено Гумилевым в научный оборот для характеристики непреодолимого стремления людей к осуществлению своих национальных идеалов. Пассионарность, по Гумилеву, лежит в основе всяких деяний, оставляющих след в истории[220].

Пассионарная теория этногенеза развивает сформулированную идеологами евразийства концепцию естественного братства русского народа с народами, проживающими на территории Евразии[221].

Представляется, что «непреодолимое стремление людей к осуществлению своих идеалов» созвучно нашему ведущему историософскому обобщению о мотивационной составляющей исторического процесса. Следуя христианскому мировоззрению о повсеместном действии во всемирной истории человечества Божьего Промысла, мы вправе условно сблизить пассионарность с главным мотивационным характером и локальных идей, и единой национально-исторической идеи России.

Да простят возможную натяжку, но мне импонирует пассионарная суть всех тех национальных исторически значимых мотивов, которые двигают к великим свершениям национальных героев России. В конце концов, не идеалы, цели и планы сами по себе и не консолидация и мобилизация масс в действенных порывах, при всем их значении, а именно заложенные в глубинах духовного мира личности мотивы, т. е. (рискну на такую аналогию) непреодолимое стремление людей к осуществлению своих идеалов, – вот доминирующая «пружина», распрямление которой «двигает горы».

Теперь четвертый смысловой блок – своеобразие интегральных идей в истории России и в русской идее.

Поясню подробнее специфику интегральной национальной идеи. Она, конечно, не «таинственный остров» в ряду других типов национальных идей. Однако ее выделение в относительно самостоятельный тип обусловлено конкретными соображениями.

Интегральная идея по глубинному смыслу относительно обобщающая национальная идея. Обобщение здесь не искусственная натяжка автора, а констатация реальных, естественно неизбежных процессов в жизни российского общества на его различных исторических этапах. В чем же отличие локальной национальной идеи от интегральной? Для этого обрисуем некоторые характерные особенности интегральной идеи в сравнении с локальной.

Локальная идея при всей своей проницаемости в содержание национально-исторической идеи, при несомненном ее историческом, социокультурном и мотивационном значении для России (выше мы об этом говорили) объективно несвободна от ряда ограничений, тем более в отношении определенных интегральных идей. Она ограничена во временном и пространственном отношении. Даже имеющие национальное значение творческие, духовные локальные идеи Илариона Киевского, Владимира Мономаха, Паисия Величковского, Тихона Задонского и других подобных им, а также незабываемые и высокозначимые для судьбы России и русской идеи локальные идеи Александра Невского, Дмитрия Донского, Михаила Кутузова в той или иной мере имели относительно ограничительные рамки.

Относительность ограничения в том, что хронологические и пространственные рамки не влекли за собой ограничения духовно-исторического и ментального влияния многих их идей и духовных заветов на будущие поколения. Не предавались они в принципе забвению и теми искателями духовной правды, для которых исторически они оказывались в далеком прошлом.

И все же локальные идеи не были свободны от определенной, относительной ограниченности. Отмечу ряд моментов. Локальные идеи непосредственно не были «завязаны» на первичном генезисе интегральной идеи, ее относительных гранях и людском составе. Так, например, локальная идея защиты России от Наполеоновского нашествия осталась в истории России в определенных хронологических рамках. Она также не охватила все народы России и не входила органично и непосредственно в корневые основы интегральных идей России.

Следует заметить, что локальные идеи, как правило, адресовались в историческую перспективу и в меньшей степени «завязывались» на историческом прошлом. Идеи Александра Невского и Дмитрия Донского проложили свои национально-исторические «тропы» преимущественно в будущие века, хотя некоторые духовно-исторические предпосылки имели место и в предшествующие периоды нашей истории.