Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен - [44]

Вот лишь некоторые из них.

– Немеркнущая идея святого равноапостольного великого князя Владимира принятия христианства на государственном уровне.

– Славянофильская идея противостояния западнической социокультурной ориентации.

– Грандиозная, претерпевшая невиданные в истории человечества угрозы и испытания на историческую прочность национальная идея защиты и спасения Отечества и человечества от тотальных замыслов германского фашизма.

Названные идеи должны войти в российский социокультурный идейный арсенал относительно самостоятельно для научных исследований, общенародного образования, формирования и развития национального сознания россиян, их национального достоинства, для более адекватного, истинного познания своего отечества.

Эти идеи вобрали в свой содержательный состав многое из локальных идей; без них также немыслима и единая национально-историческая (русская) идея. Однако каждая из них при всем их идейном многообразии в историко-содержательном плане не может, на мой взгляд, быть отнесена к собственно локальным идеям, как и претендовать на место всеохватной в содержательном плане русской идеи. Потому они квалифицируем как интегральные.

Попытаюсь подтвердить это сжатым дифференцированным комментарием. Предварительно замечу, что прямое, так сказать, отнесение интегральных идей к локальным может первые растворить во вторых и отчасти девальвировать их.

В еще большей мере опасность относительной девальвации интегральных идей возможна при автономном внесении их в безграничный поток великой русской идеи.

Во-вторых, перейдем к сжатой историософской оценке выделенных интегральных идей России.

Бессмертная идея святого великого князя Владимира. Сразу же оговорю немаловажный духовно-исторический вопрос. Правомерно ли православное русское мировоззрение (глобальный аспект) как бы идентифицировать с идеей святого князя Владимира (персонифицированный аспект)? Тем более что довольно прочно в ряде богословских трудов и во взглядах отдельных авторов (например, М. М. Дунаева) утвердилась концептуальная позиция – «русская идея – это православие».

Суть моей позиции в следующем. Рождение и утверждение решения о принятии христианства Русью беспрецедентно не только в строго религиозном плане, но и в историко-психологическом отношении. Насколько известно, подобного сложнейшего духовно-душевного механизма и великого личного мужества в преодолении опасных идейных и ритуальных соблазнов при принятии адекватного для судьбы отечества решения не знает история человечества. Доминирующий мотив святого великого князя Владимира – судьба отечества, и она напрямую зависит от типа религиозной веры. Нам, быть может, нелегко осознать всю духовную глубину и масштаб этого судьбоносного решения.

Ситуация тяжелого выбора возникла далеко не случайно. Перечислю те религиозные соблазны, которые необходимо было преодолеть князю Владимиру для принятия последующего генерального решения. Заметим, что возникновению этих соблазнов предшествовали некоторые события, облегчившие в какой-то мере принятие решения.

Первоначально славяно-русский народ был крещен святым апостолом Андреем Первозванным, который, достигнув киевских гор, благословил их и, водрузив на высоком холме крест, предсказал возникновение здесь города, в котором воссияет Божья Благодать. Еще Русь крестилась при великой княгине Ольге, жене великого князя Игоря Рюриковича, бабушке князя Владимира. В святом крещении в Царьграде она наречена была Еленой. Возвратившись, в Киеве и ряде русских городов привела людей русских к святому крещению.

Однако к великому князю Владимиру шли проповедники из разных народов, привлеченные слухами о храбрости Владимира и размерами его царства. Сначала пришли мусульмане. Выслушав их догмы, Владимир дал им отказ. Вера западных христиан также не пришлась по душе Владимиру. Пришли также и евреи, утверждая и обосновывая, что лучше всех вер их ветхозаветная вера.

Великий князь Владимир не просто слушал проповедников различных вер, он беседовал с ними, анализируя их догматы, принципы и законы веры. Например, евреям он сказал: «Если бы Бог вас любил, то не расточил бы вас по чужим землям. Может, вы и нам желаете такого расточения?» И, сказав это, прогнал их[222].

Весьма длительной, разносторонней, убедительной и впечатляющей для Владимира явилась беседа с послом от греческих царей Василия и Константина и от патриарха Царьградского Николая Хрисоверга. Мудрый посол долго беседовал с Владимиром о христианской вере, начав от сотворения мира, рассказал о воплощении Христовом и о добровольно принятом им страдании и крестной смерти ради спасения людей, о его воскресении из мертвых и вознесении на небеса. О многом еще говорил греческий философ, и, с удовлетворением и скептическим вниманием выслушав все, Владимир сказал после размышлений: «Подожду еще немного, пока лучше разузнаю о всех верах»[223].

Таково вкратце содержание первого этапа мировоззренческого движения великого князя Владимира от языческой веры к христианскому благочестию.

Я бы охарактеризовал этот период в религиозной жизни князя Владимира как глубокое и мучительное противоборство в его внутреннем мире, в сердце и душе двух противоположных духовно-исторических и нравственных устоев. Эта внутренняя борьба, внешне выглядевшая как аналитический выбор и размышления о духовном пути Руси, по своей социально-психологической направленности и своему эмоциональному накалу свидетельствует о трагическом выборе личной духовно-нравственной ориентации.