Русская эмиграция в Сербии XX-XXI вв. - [22]
Горьким свидетельством может служить и письмо одного из русских партизан.
22.1.1963
«Дорогой Кир Васильевич!
Как много времени прошло после нашей последней встречи. Я узнал ваш адрес от Николая Шубина и послал письмо с просьбой, чтобы Вас нашли. Надеюсь, Вы узнали, что я еще жив и здоров. 13 марта 1962 г. меня выпустили по политической амнистии, о которой Вы вероятно слышали. Сразу же поступил на работу в «Экономическую политику», как корреспондент и переводчик. К сожалению, на свободе мне не удалось прожить долго. 16 ноября меня снова арестовали и без суда сослали в лагерь, который находится в Словении. Как все это будет длиться, я не знаю, потому что в решении Союзного министерства внутренних дел написано до дальнейшего приказания. Положение очень тяжелое. Я обратился к советскому амбассадору с просьбой получить позволение выехать в СССР, но он ответил, что сперва надо получить позволение югославских властей. Как ответ на это, они меня арестовали и сослали в лагерь. Адрес лагеря я написал на конверте. Открытку я получил от мамы. Бедный папа он не дождался моего освобождения. Из-за меня просидел на каторге один год, и выпустили его как старика. Умер он 4 ноября 1961 г. Мама еще жива, но я думаю, что она не дождется моей новой свободы.
Как вижу, Вас интересует судьба моего хорошего друга профессора Николая Никол. Немирович-Данченко (внук В. И. Немировича-Данченко — В. К.). Еще в 1941 году он был арестован, но на интервенцию (вмешательство) Академии Наук, где он работал, его выпустили. Жил он на улице Жоржа Клемансо вместе с матерью. В августе месяце 1943 он нелегально перебросился вместе со мной и Виктором Зарубиным в Ниш-Лесковац. В команде подручия Ястребовац, мы разошлись, и он перешел на юг на Косовско-Метохийскую область, где вступил в 48 дивизию. В мае его перевели в 3-ю сербскую дивизию, 21 бригаду. Мне известно, что он был комиссаром роты в 1- м батальоне. В борьбе с болгарами на Пасияче июня 1944 г. он тяжело ранен в живот и после короткого времени умер в селе Кьювце. Там и похоронен, с надписью: «Никола — Коммесар чете». Обо всем этом я оповестил его мать Тамару Меркович, которая живет в Белграде. Вот Вам все, что я знаю о судьбе Немирович-Данченко.
Счастливый человек. Умер и не дожил до того, что я перебросил через свою голову. Меня судили три раза, и всё кончилось в 1953 г. Осудили меня на 14 лет, я почти все выдержал. Я и генерал Баков, последние русские люди, которые находились на каторге. Он бедняга ещё там. Осужден на 20 лет….
Что касается меня, как видите, я снова на цепи, но не только я. До приезда Брежнева здесь снова были многие арестованы, а я лично, когда узнал, что может случиться и со мной такая процедура, выехал из Белграда в Сараево. Как видите, по возвращении в Белград я все-таки был арестован….
Писарев М. Григорие-Дзяде»>164.
И все же, замечу, было немало и тех, кто, например, благодаря профессионализму благополучно «прошел» время Информбюро. Так, известный архитектор Александр Медведев не имел политических проблем во время Информбюро.
Русский Белград редел: одни переселялись в другие страны, а кто-то — в мир иной. О том времени есть стихотворение Екатерины Таубер, посвященное неутомимому собирателю материалов по русской эмиграции Рене Герра.
1950-й год
И чрезвычайно трудно рассуждать о правоте тех, кто вернулся на Родину или уехал на Запад, или остался в новой Югославии. Для семьи И. И. Толстого, сын которого будущий академик РАН Никита Толстой воевал в Красной Армии, Советская Россия не стала тюремной территорией (Впрочем, тут же замечу, что немалую роль в разрешении быстрого выезда в Москву имела сама знаменитая фамилия в истории России).
Другие искали и находили выход в переселении в иные страны и континенты, подальше от коммунистов.
Были и те, которые достаточно легко встраивались в новую жизнь.
Два имени.
Борис Кольчицкий (1900–1989). Метеоролог-любитель. Своим любимым делом занимался и до второй мировой войны и после нее. Его прогнозы погоды были подробнее выкладок профессиональных коллег. Достаточно сказать, что Иосип Броз Тито начинал чтение «Политики» именно с прогнозов Кольчицкого
