Русская демонология - [69]

Когда они невидимы и немы, то с ними можно и не считаться. Но порой люди слышат их жалобы и ничем помочь не могут. Одна из быличек повествует даже, как священник советует бранчливой матери проклянуть сына «достатку», то есть не на время, а насовсем. Дело было так: «Шла женщина из деревни Поженки, и бежал за ней ребенок, ее мальчик, лет шести. Она сказала ему несколько раз: «Вернись домой, вернись домой!» А он не вернулся, шел, плакал и просил ее:

«Возьми меня, мама, с собой!» Мать в конце концов рассердилась и сказала: «Пускай тебя черти возьмут, а я не возьму, иди домой!» И в тую же минуту она перестала видеть мальчика, но голос его продолжал кричать: «Возьми меня, мама, с собой!» Она б его взяла уже, а как же его взять, если… его нет?! Пошла женщина к священнику и рассказала ему: «Батюшка, помоги моему горю! За мной гнался мой сынишка, и я ему сказала: пускай его подхватят черти. И вон сразу скрылся, — слышу голос, а его не вижу». Батюшка пошел отпевать, читал воскресную молитву, хотели возвратить мальчика, но так и не смогли ничего сделать. Тогда он сказал женщине: «Теперь его уж никак не возвратить. Прокляни его совсем, достатку, чтоб не слышать и его голоса!» Так женщина и сделала — чтобы совсем не сойти с ума, еще раз прокляла своего сына. И перестала слышать его плач».

А что же дальше становилось с проклятыми? Они могли жить вместе с нечистью, а она посылала их в деревни похищать неблагословленную еду, питье и раздувать пожары. Обруганная — посланная «к лешему» — женщина в лесу была схвачена стариком и приведена к огромному дому, где увидела много женщин в красных платьях. Когда ей удалось бежать оттуда домой, она рассказала: «Ну и тяжело жить-то там, у лешего. Живут в лесу, с незнакомым все народом, это тоже проклятые, выходит. Робить их там заставляют: что бабы не благословясь оставляют — их дело стащить».

Проклятые, по поверьям, могут не только войти в семью лешего, но и сами становятся лешими. В Вятской губернии крестьяне считали, что добрый леший — сын лешего и проклятой девушки.

В новгородской деревне однажды мать прокляла дочку: «Леший тя унеси». И дочка ушла в лес. Там жила с вольным (так в народе называли леших). Каждый год рожала ему чертей. Потом рассказывала: «Рожу, а они сразу на ноги вскочат и убегут».

Все же напуганные родители старались изо всех сил вернуть назад проклятых под горячую руку детей. Самое верное средство — материнская молитва. В народе о ней говорили: «Материна молитва со дна моря достанет». И еще верили, что «проклятия родительского даже сам Бог не снимет, а родительское благословение дает в жизни непременное благосостояние».

За помощью обращались как к священникам, так и к колдунам. В Тихвинском уезде Новгородской губернии убитый горем отец потерявшегося мальчика (его обругала мать) отправился за двадцать пять верст — в соседнюю волость, к «знающему» колдуну. Этот колдун сказал: «Сын твой жив, но сбранен (то есть обруган, проклят) и находится на худом следу». Колдун приехал с отцом и за плату искал мальчика один. Проходил день по полям. Вернулся и сказал, что мальчик жив и нашелся. Но сам его не привел. Лишь на пятый день после ухода колдуна и на двенадцатый после пропажи мальчик нашелся в десяти верстах от дома у деревни Смолино. После обнаружения мальчика колдун, предсказавший о его возвращении, рассказывал крестьянам, что он поплатился за отнятие у духов этого младенца: будто бы черт, превратившись в лошадь, лягнул его, и в доказательство этого показывал на боку синее пятно.

Считалось, что проклятых можно подкормить, а как они придут на угощение, так можно своего ребенка схватить и больше не отпускать. Для этого на ночь накрывали стол и оставляли еду, но только нельзя было эти яства крестить, а то они для проклятых становились несъедобными. Вот рассказ, как раскаявшаяся мать вернула своего сына:

«В одном селе жила вдова с сыном. Однажды в Христову заутреню они не пошли в церковь. Мать творог делала. Вышла зачем-то из избы, а сын схватил ложку и хлебнул раза два-три творогу. Увидела мать, что сын ел, и давай его ругать… Изругала его и послала посмотреть, есть ли у скотинки корм. Ушел сын из избы, да и нет его, нет и нет… Так сын у нее и сгинул, пропал. Прошло много времени. Приходит в деревню отставной солдатик и просится ночевать. Никуда его не пустили, не пустила и вдова, лишь указала на пустой нежилой дом… Лег солдат спать и только стал засыпать, как из голбца (голбец — пристройка к печи, чулан) выбежала целая гурьба ребятишек, и все плачут; а один так явственно выговаривает, что его прокляла мать в Христову заутреню. Как стало в церкви бить пол-ночь, все ребятишки вновь убежали в голбец. Наутро солдат рассказал, что видел он за ночь. Сходили мужики всем ми-ром в избу, обшарили все ее углы, но ничего не нашли. «Есть у тебя три непочатых конца холста? — спросил солдат вдову и на утвердительный ответ сказал: — Как начнет смеркаться, так и ступай с концами в избу, ляг на печь да тихо лежи. Выскочат ребятишки, ты заприметь, который будет причитать…

Слезь потихоньку с печи и обмотай его холстом».