Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.) - [191]
«Революционное настроение в городе все сгущалось, – писал владыка, – и наконец разразилось вооруженным выступлением большевиков. Наступали кровавые дни 3–5 июля…
Помню, 3 [скорее всего, 4. – С. Ф.] июля, не успели мы прийти на заседание, – раздался пулеметный треск: тра-та-та… тра-та-та… Смотрим в окно – толпы народу… Рабочие, работницы, красные флаги… Крик, шум, нестройное пение „Интернационала“… По тротуарам бегут испуганные прохожие, мчатся грузовики с вооруженными до зубов людьми… Доносятся ружейные выстрелы…
Члены нашего собрания нервничают, кричат председателю архиепископу Сергию: „Закройте! Закройте заседание!..“ Но он спокойно возражает: „Почему нам не работать? То, что происходит, дело улицы. Нас это не касается“. Даже прибывшие с Васильевского острова архиереи, с большим трудом добравшиеся до Литейной, своими бледными, расстроенными лицами не поколебали хладнокровия нашего председателя. Так, под треск пулеметов и выстрелы мы в тот день и занимались…»[1038]
На заседании 4 июля мнения разделились: некоторые члены Предсоборного Совета заявили о затруднительности созыва Собора к 15 августа, другие, наоборот, доказывали необходимость созыва именно к 15 августа. К примеру, епископ Пермский Андроник говорил, что время предсоборных выборных собраний падает на время уборки урожая, почему избирательные собрания с 23 июля по 8 августа (как планировалось) собрать будет трудно. Епископ предлагал передвинуть сроки созыва до 8 или даже 14 сентября. Подобных взглядов придерживался и архиепископ Новгородский Арсений, заявивший, что «мысль об этом сроке созыва Собора возможна в связи с предположением об открытии Учредительного Собрания 30 сентября и необходимостью до этого собрания разрешить на Соборе вопрос о возможном в будущем отношении Церкви к государству. Между тем лицо, участвующее в работе по созыву Учредительного Собрания, заявило, что едва ли возможен созыв Учредительного Собрания ранее 15 ноября. Посему, – резюмировал преосвященный, – и время созыва Собора может быть отложено по крайней мере на один месяц далее»[1039]. Однако в итоге противники созыва Собора 15 августа все-таки оказались в меньшинстве: большинство поддержало предложение I отдела[1040].
Вскоре Святейший Синод выпустил послание, в котором известил всех православных о времени открытия Поместного Собора и указал, что он будет состоять из епископов, монашествующих, приходских клириков и мирян. Церковь, говорилось в послании, «получила возможность осуществить право своего внутреннего, на началах соборности, устроения, а вместе и возможность созвать близкий к нам по времени Собор, который должен общим церковным рассуждением совершить великое дело обновления нашего церковного строя и улучшения жизни Церкви во благо и спасение русского православного народа»[1041].
Утвержденное определением Святейшего Синода от 5 июля 1917 г. «Положение о созыве Поместного Собора Православной Всероссийской Церкви» было поистине выдающимся документом. В нем детально рассматривался как общий порядок выборов по епархиям, так и особые правила. Составители хотели сделать Собор самым представительным форумом за всю русскую церковную историю, и эта задача была с успехом решена.
В состав Собора входили все члены Святейшего Синода, епархиальные архиереи (викарии и находившиеся на покое участвовали лишь по приглашению). Общее руководство и надзор за выборами лежал на Святейшем Синоде, в епархиях надзирающие функции выполняли епархиальные архиереи. Выборы делегатов на Собор от клира и мирян должны были состояться не позднее 23 июля и охватить всех православных. Поэтому первые собрания планировалось провести на приходском уровне. На равных правах в приходском собрании принимали участие и мужчины, и женщины. Председательствовал настоятель. Выборщики, избранные от прихода, составляли благочинническое собрание. В этом собрании должны были участвовать все штатные клирики причта и миряне (причем последних оказывалось в два раза больше, чем членов причта). Избранниками могли стать только мужчины от 25 лет и старше, не судимые и свободные от пороков пьянства, непотребства и тому подобных. О выборах составлялся акт. К приходским храмам приписывались все бесприходные храмы епархии, в которых были штатный клир и постоянные богомольцы. Клир мужских монастырей участвовал в выборах на благочинническом собрании по месту расположения обители – через представителей, избранных всеми манатейными монахами. Рясофорные монахи, а также послушники, равно как и все сестры женских монастырей участвовали в выборах при своем монастыре наряду с мирянами.
Выборы в благочинническом избирательном собрании были назначены на 30 июля. Закрытым голосованием выборщиков это собрание избирало двух клириков (один – непременно пресвитер) и трех мирян, которые, в свою очередь, являлись членами епархиального избирательного собрания. Кандидаты намечались записками. Опросом намеченных кандидатов выяснялись лица, согласные на баллотировку. Вначале избирался первый выборщик – пресвитер, затем второй клирик (не обязательно в пресвитерском сане), потом – миряне. Избранными считались получившие более 50 % голосов от наличного состава собрания. Если требуемое число превосходилось, то избирался тот, кто получил большинство голосов. В конце процедуры составлялся акт.
Книга известного петербургского историка Сергея Фирсова — первый в XXI веке опыт жизнеописания Николая II, представляющий собой углубленное осмысление его личности, цельность которой придавала вера в самодержавие как в принцип. Называя последнего российского императора пленником самодержавия, автор дает ключ к пониманию его поступков, а также подробно рассматривает политические, исторические и нравственные аспекты канонизации Николая II и членов его семьи.
Настоящая книга представляет собой сборник статей, посвященных проблемам церковной жизни и церковно-государственных отношений эпохи Императора Николая II. Некоторые из представленных материалов публикуются впервые; большинство работ увидело свет в малотиражных изданиях и на сегодняшний день недоступно широкому читателю. В статьях, составляющих книгу, затрагиваются темы, не получившие освящения в монографиях автора «Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России» (СПб., 1996) и «Русская Церковь накануне перемен (1890-е-1918 гг.)» (М., 2002). Книга предназначена специалистам-историкам и религиоведам, а также всем интересующимся историей России и Русской Православной Церкви в последний период существования Империи.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.