Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.) - [125]
Кроме церковно-государственных отношений, в программе много внимания уделялось «соборности», утверждение которой, по мнению членов Союза, возможно было лишь в случае скорого восстановления выборного начала при замещении всех церковных служений, включая и епископское (пункт 6). Более того, программа содержала указание на то, что «соборность» требует уничтожения сословных и групповых привилегий и безусловно отрицает неразрывность епископской власти и монашества (пункт 7). Предполагалось реформировать духовно-учебные заведения, обратив низшие и средние (училища и семинарии) в общеобразовательные. Высшее богословское образование должно было стать делом свободного избрания окончивших среднюю школу. Отрицалось также «всякое право господства над наследием Божиим», то есть господство кого бы то ни было над кем бы то ни было (епископата над священниками, клира над мирянами или мирян над клиром). В основу христианских отношений к внецерковным организациям Союз полагал положить закон любви и взгляд «на весь мир как на область, подлежащую претворению христианами в Царство Божие»[648].
Декларируя свои задачи, Союз призывал всех сочувствующих им оказывать посильное содействие к организации местных кружков или союзов, делиться своими предложениями и проектами. Членами Союза могли быть лица, согласные с основными положениями программы, как светские, так и духовные. При вступлении «на расходы» собиралось по три рубля. Предполагалось, что Союз будет издавать свои труды в виде сборников.
Новая организация строилась не только по религиозному, но и по идеологическому принципу: если с идеей проведения церковных реформ были согласны многие православные клирики и миряне вне зависимости от политических убеждений, то с идеей обновления Церкви по рецептам «32-х» – явное меньшинство. Ни монашество в большинстве своем, ни епископат, ни многочисленные сторонники сохранения существовавших в России церковно-государственных отношений (при той или иной их модификации) не могли согласиться с предложенным вариантом «соборности».
Встав на идеологическую почву, обновленцы сразу же оказались в положении религиозно-общественных деятелей, вынужденных активно откликаться на происходившие в стране события. Такая роль для православных клириков в условиях революции была изначально проигрышной, ибо превращала их в заложников общественного мнения и политической конъюнктуры. Чем больше революция шла на спад, тем меньше шансов оставалось у обновленцев отстоять свои «левые» идеалы.
Понятно, что стремительное развитие событий в России 1905–1906 гг. не могло не оказывать влияния на внутрицерковную жизнь, в том числе и на жизнь обновленческих организаций. К середине 1906 г. стало ясно, что Собор ранее 1907 г. вряд ли созовут и что идеи обновленцев скорее всего не получат на нем перевеса: политический маятник качнулся в другую сторону, и «левые» взгляды церковных реформаторов могли в большей степени мешать созыву Собора, чем приближать срок его открытия. Видимо с процессом общего поправения русского общества связано и изменение названия «Союза» столичных обновленцев, летом 1906 г. организовавших новое общество под названием «Братство церковного обновления».
Главной задачей провозглашалось обновление церковного строя на началах первых времен христианства и стало стремление осуществить идеал соборности во всех отраслях церковной жизни. Упоминалась забота членов Братства о распространении православия и о сохранении чистоты догматов православного учения. Членом Братства мог стать любой человек, сочувствующий его основной идее. Тогда же, летом 1906 г., было заявлено что Братство вырабатывает проект устава, который скоро представит на утверждение высшей церковной власти[649].
Изменение названия не слишком серьезно сказалось на самой обновленческой идее, хотя считать появление Братства чем-то незначительным тоже нельзя. Слово «союз» напоминало церковным властям не столько религиозную, сколько политическую организацию, каких в 1905 г. появилось в России великое множество (от профессиональных союзов до союзов идеологических, например – Союза русского народа). Другое дело – «братство». В истории русской Церкви братства сыграли большую позитивную роль и ассоциировались с сугубо православными организациями. Впервые появившиеся в Западной Руси XVI столетия как торговые и промышленные союзы, братства в дальнейшем были религиозно-просветительными сообществами светских и духовных лиц, поставивших себе целью защиту православия в условиях униатского окружения. Прекратившие свое существование в синодальную эпоху, с конца XIX столетия братства вновь стали появляться в империи, но уже как центры борьбы с ложными учениями и сектантством.
