Русская Америка. История обретений и утрат - [11]

«Умер Чириков (от последствий цинги и чахотки в ноябре 1749 года. – В. Н) бедняком, оставив по себе долги, семейство, едва снискивавшее себе дневное пропитание, да добрую славу бескорыстного, скромного труженика на пользу науки и русской земли». Остались в нищете два его сына и три дочери. А память о мореплавателе увековечили бюст в Петропавловске-Камчатском, почтовая марка 1991 года и шесть названий географических объектов на карте мира.

Впрочем, судьба А. Чирикова в российской истории не такая уж и уникальная. Приехавший в Россию блестящий немецкий ученый Даниил Готлиб Мес- сершмидт (1685—1735) также умер в нищете в Петербурге, не дожив и до 50 лет. Он был первым ученым, который в 1720—27 годах изучил громадные пространства Западной и Восточной Сибири, Алтая и Саян. Предметом его научных исследований были природа, климат, флора и фауна, геология, археология и народонаселение. Он впервые определил географические координаты многих пунктов, подготовил масштабный дневник ежедневных метеонаблюдений. Мессершмидт первым из ученых обнаружил и описал в бассейне Нижней Тунгуски залежи каменного угля, графитов и ряд других полезных ископаемых, составил карту Сибири от Урала до Енисейска.

После смерти императора Петра I экспедиции немецкого ученого проходили в условиях жесточайшего недофинансирования, а сам он годами не получал жалованья. Завистники и недоброжелатели всячески препятствовали публикации его трудов, а тонны собранных материалов (гербарии, чучела, рисунки, археологические находки, образцы пород и т. д.) пылились в чуланах Кунсткамеры вне забот и изучения только что образованной Академии наук. В 1747 году они почти все сгорели во время пожара. Нам осталось лишь десятитомное «Обозрение Сибири, или Три таблицы простых царств природы» (рукопись на латыни).

Любовь и долг. Лирическое отступление. Прончищевы

В нашей истории исследования и освоения Сибири и Восточной Арктики есть совершенно уникальные страницы, и одна из них связана с именем русского полярного исследователя В. В. Прончищева, которому довелось командовать Ленско-Енисейском отрядом Второй Камчатской экспедиции.

Василий Васильевич Прончищев родился в 1702 году в селе Богимово Тарусского уезда Калужской губернии в дворянской семье (в роду были послы, воеводы, думные дворяне, стольники, окольничьи), но… уже небогатой. После окончания Морской академии Прончищев успел понюхать пороху в Персидском походе Петра I, затем проходил службу штурманом на пакетботе «Почтальон», корабле «Фридрихштадт», фрегате «Эсперанса». В 1733 году произведен в лейтенанты и назначен в январе того же года начальником Ленско-Енисейского отряда Второй Камчатской экспедиции В. Беринга. Перед Прончищевым и его отрядом ставилась задача изучить территорию между Леной и Енисеем и составить «елико возможно» подробную карту арктического побережья.

В мае 1733 года тридцатилетний Василий женился на двадцатилетней землячке Татьяне Федоровне Кондыревой (родилась в селе Берёзово Дубенского района Тульской области). Судя по челобитной Татьяны в московскую контору Поместного приказа, где указывалось, что ее мать, «вдова Василиса Петровна да брат родной Федор Федоров сын Кондыревы по ее воли выдали ее замуж морскаго флоту лейтенанта за Василья Васильева, сына Прончищева», отец ее к тому времени скончался. По отрывочным сведениям Федор Степанович Кондырев происходил из старинной заслуженной дворянской семьи, был военным, участвовал в Северной войне со Швецией. Так что Татьяна была девочкой неизбалованной и замуж выходила по любви.

А иначе было зачем? Сразу же, в середине лета 1733 года, молодая Татьяна отправилась с мужем в свадебное путешествие в… студено-далекий Якутск. Ведь могла бы, как большинство ее сверстниц-дворянок, спокойно жить в столице на мужнино офицерское жалование и демонстративно печалиться о его нелегкой судьбе и своем горьком одиночестве. Дорога заняла почти полтора года, шли громадным обозом, зимовать пришлось в Тобольске. Постоялых дворов, сиречь «отелей», попадалось мало, местное начальство не отличалось гостеприимством. А тут еще и собственный денщик «отличился»: обокрал своих хозяев (забрал все деньги, жемчуг, даже обручальные кольца) и исчез.

В Якутск, где находились штаб руководства и тыловая база Камчатской экспедиции, прибыли в октябре 1734 года. Всю зиму провели в неустанных хлопотах: достраивались экспедиционный корабль – дубель-шлюпка «Якуцк», дощаники для экспедиционных грузов, заготавливался провиант на несколько месяцев, подбирался экипаж. К этому следует добавить изнурительные дрязги с местным сибирским начальством, которому были в тягость требования капитан-командора Беринга по участию в подготовке отрядов Камчатской экспедиции. Нелюбовь к Берингу распространялась и на всех его офицеров.

Тут следует сделать одно весьма существенное пояснение. Высокое флотское начальство в Петербурге не возражало против участия жен и детей офицеров в экспедиции. В Якутске жили жены руководителей и некоторых участников похода. Но только не на кораблях! Официальное исключение было сделано лишь один раз для штурмана флагманского корабля В. Беринга «Святой Петр» Свена Вакселя. Ему разрешили взять с собой в океан десятилетнего сына Лоренца в качестве юнги. Кстати, этот мальчик пережил многих членов экипажа после крушения корабля и голодной зимовки на острове Беринга зимой 1741—42 гг, а потом дослужился до капитана 1 ранга. Поэтому вполне закономерным выглядит пребывание на борту военного корабля первой европейской женщины – полярной исследовательницы инкогнито, что говорит также о силе воли и решительности Татьяны и Василия, а тот факт, что петербургское начальство так и не узнало об участии в экспедиции женщины, свидетельствует об абсолютной преданности и высокой степени уважения членов экипажа к супружеской чете.