Русичи - [7]
И опять за всех старейшин ответил Смед:
— В том, что дань собирают оружием и оружие же освобождает от дани. Но у вятичей мало мечей и живут они каждый своим родом, друг от друга отдельно. Хазары приходят неожиданно, многим множеством воинов, и если не дают им ничего, то вырезают один род, потом другой, потом третий, пока остальные не устрашатся и не принесут дань. Не для вятичей твоё сказание, но для племени, собранного в одну горсть…
— Ты сам догадался, старец, зачем я пришёл в землю вятичей! торжественно произнёс Святослав, поднимаясь с седла; следом за ним встали старейшины. — Я хочу собрать вятичей в одну горсть! И не в горсть даже — в крепкий кулак! Настало время вятичам склониться под власть Киева! Тогда я скажу: между нами мир! Не другом я пришёл сюда и не недругом — господином!
Смед молчал, поглаживая ладонями бороду. Другие старейшины выжидательно поглядывали на него. А Смед думал.
Слова молодого киевского князя не были для него неожиданными. Пришло время вятичам выбирать свою судьбу. Сколько можно стоять на перепутье? Сами не решим — другие заставят. Со всех сторон сильные народы давят: с Волги — хазары, с Камы — болгары, из степей — печенеги. С закатной стороны[11] киевская держава надвигается, обтекая земли вятичей полукольцом подвластных племён и народов. В одиночку вятичам не выстоять, нужно к кому-то прислоняться. А если уж выбирать, то единокровную Русь!
Но легко ли решиться вот так, сразу? С дороги на тропинку свернуть и то задумаешься, а тут речь идёт о судьбе целого народа… И старейшина Смед возразил осторожно:
— Вятичи не свободны в своём выборе, ибо давно даём дань хазарам. Мы согласимся, а они, может, нет? Не случится ли так, что ты уйдёшь, а хазары снова придут в нашу землю, покарают нас и возьмут дань вдвойне?
— Защищать людей своих — княжеская забота. Сам с войском останусь зимовать в земле вятичей и буду щитом ей. А весной вместе пойдём на Хазарию…
И ещё одно сомнение высказал старейшина Смед:
— Вятичи привыкли жить по своим обычаям, повиноваться своим старейшинам… И боги у нас тоже свои…
— Неволить не буду, живите как хотите! — решительно сказал князь. Будете давать мне воинов для походов и дань не больше, чем давали хазарам. На сказанном клятву принесу своим богам, а вы своим. Мир или войну выбирают вятичи?
— Мудрые говорят: худой мир лучше доброй ссоры, — вздохнул старейшина.
— А по мне, лучше война, чем недобрый мир! — возразил Святослав. Что выбирают вятичи, добрый мир или войну?
— Мир, который ты предлагаешь вятичам, может быть добрым, если исполнишь обещанное…
— Исполню!
Старейшина Смед поклонился князю и торжественно произнёс:
— Будь господином в земле вятичей!
Другие старейшины послушно повторили:
— Будь господином!
Радостные крики разнеслись над поляной:
— Мир! Мир!
Вятичи складывали на землю оружие, приветственно взмахивали руками:
— Мир!
Празднично ревели трубы.
Вятичи несли дружинникам деревянные чаши с мёдом, круглые хлебы, куски жареной дичи. А проворные княжеские рабы уже подбегали к старейшинам с кувшинами вина.
Князь Святослав пригубил серебряную чашу и передал Смеду:
— Пусть будет между нами добрый мир!
5. ЖИЗНЬ ЗА ЖИЗНЬ
Из глухих заокских лесов, с неведомых доселе княжеским мужам рек Цны, Пры, Унжи, Колпи и иных многих приходили старейшины с данью и клятвами верности. Всех надобно принять с честью, обласкать, условиться о числе воинов, которые пойдут вместе с князем в весенний поход. И свои воеводы отъезжали с конными ратями в разные концы земли вятичей и каждому нужно было указать, куда идти и как вести дела.
Заботы, заботы без конца…
Поэтому Святослав даже удивился, когда к нему пришёл старейшина Смед и многозначительно сказал, что выполнил обещанное. Два угрюмых вятичских воина ввели в избу юношу в длинной белой рубахе, босого. Руки юноши были связаны за спиной сыромятным ремешком.
— Я обещал найти человека, который убил твоего воина. Это он, объяснил старейшина. — Род выдаёт его головой за смертоубийство.
Святослав, воевода Свенельд и гридни-телохранители, которые вошли следом за вятичами, с любопытством рассматривали юношу, а тот, чувствуя их недобрые взгляды, держался подчёркнуто прямо и гордо.
Глаза у юноши были голубые-голубые, совсем такие же, как у самого князя Святослава, и в них не было страха — только тоскливая безнадёжность. Видно юноша смирился со своей горькой участью и был готов принять любое, самое жестокое наказание.
Князю Святославу молодой вятич понравился. Достойно держится!
