Русалка - [37]

— Это депрессия! — Угадала я.

— Да? Ну не знаю, может… может, это и так называется. И вот что я тебе хочу сказать — этот шепот, он однажды умолк. Ненадолго.

Он замолчал, хотя я внимательно слушала его. Смотрел на меня внимательно, как будто ждал, вопроса. И я спросила:

— Когда?

— Когда я тебя увидел. Ну тогда, ты помнишь… у нас была пьянка с ребятами и мой Вадька тебя привез. Когда я тебя купил. И я на тебя посмотрел, и шепот вдруг умолк. Как будто я всю жизнь ходил в тесных сапогах. А тут вдруг снял. Вот такое чувство было. Как будто все неправильно было до этого, а тут вдруг стало правильно. Какое-то время шепота не было. Может дня два. Но ты ненавидела меня. И этот шепот стал возвращаться. Я не знал, что делать. Ты для меня была как дверь во что-то хорошее. Но я не мог эту дверь открыть. Не мог… Я стал злиться, стало еще хуже. Этот шепот вернулся и уже остался навсегда. Как будто ты меня обманула. Могла стать спасением, но обманула и не стала. Может я тоже ненавидел тебя за это. Сейчас я думаю, этот шепот был как тиканье бомбы у меня внутри. Тихое такое тиканье. Это все время напрягало и мешало жить. Если бы сейчас, когда мы снова встретились, это тиканье было бы прежним, ты бы снова его остановила. Все бы получилось! Теперь, когда ты меня лю… перестала ненавидеть. Но чертов гипнотизер! Он что-то во мне растормошил! После него шепот стал сильнее, намного сильнее! В этом все дело! Очень громко, Кать! И, наверное, мне легче было уже на себя руки наложить, чем это слушать! Теперь у меня есть ты, теперь я головой-то хочу жить долго и счастливо! Но шум этот слишком сильный внутри, он тянет меня куда-то в пропасть. Мне бы понять, откуда он! Почему он! И его не станет. Чертов гипнотизер… на какую он кнопку нажал?! Почему включил ЭТО на полную катушку?! Мне бы просто понять, Кать, от чего это все! Ведь для меня важна только ты. А ты у меня уже есть. Так в чем же дело?

— Тогда зачем мы здесь?! — Громко спросила я, снова бросаясь ему в объятия, снова прижимая его к себе, боясь, что он растворится, исчезнет… — Нам нужно уехать, нам нужно найти этого гипнотизера, ведь ты даже не поговорил с ним после этого! А вдруг он знает в чем дело?! Если включил, то может и выключить.

— Не-ет, Кать, нет, ты не поняла. — Теперь он сам отстранил меня, взял за подбородок и посмотрел в глаза. Взгляд у него был лихорадочный, больной. — Ты не поняла, о чем я. Старик был прав, что сказал сюда приехать. Шепот был громким, да. Но здесь, в этом доме — это уже просто крик! Причина — здесь! Здесь… черт, это слово-то… э-пи-центр!

Мы замерли, продолжая сверлить друг друга глазами. Секунды текли, как кисель.

— Я боюсь. — Прошептала я. Укорила себя, но, увидев знакомое движение в глазах Кита, поняла, что это снова были верные слова. Когда я слабая, он сразу становится сильным, это же Кит…

— Все будет хорошо. — Произнес он одними губами. Улыбнулся ободряюще, а потом стал целовать меня. Властно, жестко, как он делал это когда-то. Но сейчас мне именно это и нужно было. Все дни, что мы вместе, каждую ночь, он делал, так как нравилось мне — «как в кино». И я вдруг захотела, чтобы он стал собой, ведь я не боялась его больше. Пора было вернуть ему его силу. Пора было мне нырнуть в этот омут по-настоящему…

Через четверть часа я сползла с кровати и растянулась на ковре, пытаясь отдышаться.

— Не приближайся. — Прошептала я Киту, когда он свесил голову и посмотрел на меня. Моя рука, противореча моим словам, зарылась в его волосы. Он прикрыл глаза, с наслаждением отдаваясь моим пальцам.

— Здесь мыши могут быть. — Прошептал он. — Возвращайся, Кать.

— Я их не боюсь.

Кит перехватил мою руку и поднес к губам. Теплое дыхание щекотало мою ладонь. Я застонала, уже скучая по теплу его тела. Но на кровать не вернулась.

— По мне будто проехался танк. — Сказала я, выдергивая руку.

— Каждый раз, когда ты не сжимаешь губы, шепот в моей башке затихает. Даже крик затихает.

— Я никогда их не буду сжимать, ты же знаешь. — С нежностью прошептала я. — Только останься со мной.

— Я постараюсь. Я очень постараюсь.

— Мы вместе постараемся.

И мы снова лежали несколько минут, просто глядя друг другу в глаза. Так много можно сказать без слов.

Потом он сказал:

— Пошли напьемся.

Я сказала:

— Пошли!

Мы спустились вниз. В гостиной была только старая Ева, которая числила картошку, поставив кастрюлю прямо на барную стойку. Она дружелюбно улыбнулась нам и сказала, что Клара и Марк уехали встречать постояльцев к последнему автобусу. Я обрадовалась — присутствие посторонних людей здорово разбавило бы эту странную компанию. Впрочем, Марк, Ева и Клара по отдельности казались вполне нормальными людьми. Или, возможно, я просто еще пребывала в легкой эйфории после танкового сражения, которое устроил мне их Никита. Страхи и чувство тревоги отступили, мы просто приехали отдохнуть на море. На это странное холодное суровое море, которое билось внизу, под этим домом. Кит держал меня за руку, но теперь «держал», а не «держался».

— А не найдется ли тут у вас бутылки чего-нибудь хорошего? — Бодро спросил он Еву. Та укоризненно покачала пальцем, но другой рукой уже извлекала из-под стойки початую бутылку коньяка. Кит взял у нее бутылку, скептически посмотрел на этикетку — это был напиток местного производства — потом вздохнул и кивнул.