Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1 - [201]

Оценивая последствия достигнутого в Чорторыйске соглашения, М. Грушевский пишет, что «Свитригайло сделал большую ошибку, заключив перемирие, так как именно в это самое время его союзники крестоносцы напали на Польшу, и он мог тогда прочно обезопасить себя от поляков. Такого удобного случая ему уже не представилось более». Трудно определить, насколько прав в своей оценке классик украинской истории — другого случая обезопасить себя от противодействия поляков у Свидригайло действительно не будет, но и надежды на крестоносцев тоже нельзя назвать основательными. Вскоре папа Евгений IV повелел Тевтонскому ордену прекратить войну с католиками-поляками и рыцари выполнили предписание понтифика.

* * *

Смерть Витовта и приход к власти в Литве Свидригайло роковым образом отразились на внутриполитической ситуации в Московском княжестве. Василий II и его приближенные более не могли противопоставить своим врагам союз с Великим княжеством Литовским. Более того, новый литовский повелитель имел давние связи с князем Юрием Звенигородским, отвергавшим право Василия II на трон. Как сообщает летопись, после кончины Витовта Юрий «разверже» мир с Василием и отослал в Москву складную грамоту, что означало объявление войны. В княжестве началась четвертьвековая междоусобица, принесшая народу неисчислимые бедствия и страдания. Перипетии этой кровавой схватки, в ходе которой Василий II будет ослеплен, но в конечном итоге одержит победу над своими противниками, выходят за рамки нашего повествования как не имеющие непосредственного отношения к украинской истории. Отметим только, что через год после смерти Витовта в Москве скончался митрополит Фотий, и митрополичья кафедра оставалась несколько лет вакантной: вовлеченным в борьбу за власть правителям Московского и Литовского княжеств было не до выдвижения кандидатуры нового архиерея. Изменился и характер межгосударственных отношений между Москвой и Вильно. Как пишет Карамзин, смерть Витовта, «…уничтожив связь притворного дружества между Литвою и нашим государством, возобновила их естественную взаимную ненависть друг к другу, еще усиленную раздором церковным». Неясно, о каком церковном раздоре пишет Карамзин, если после смерти Григория Цамблака православная митрополия длительное время находилась под властью одного архиерея, но обращает на себя внимание крайне отрицательная оценка классиком московско-литовских отношений того периода.

В самом Литовском государстве ситуация тоже существенно изменилась. Как и следовало ожидать, на ведущее место в окружении великого князя Свидригайло выдвинулась православная аристократия. Одновременно это был реванш вельмож княжеской крови Рюриковичей и Ольгердовичей, которых во времена Витовта нетитулованная знать, в лице многочисленных Радзивиллов, Гоштовтов, Кезайлов и др., отодвинула на второстепенные роли. Родовитой православной аристократии при виленском дворе стало так много, что знакомый нам краковский епископ Збигнев Олесницкий в 1432 г. с раздражением писал: «Русины взяли преимущество над литвинами, чего не было при покойном Витовте». Сам великий князь, выкрещенный по распоряжению Владислава-Ягайло после Кревской унии из православия, сохранял верность католицизму. Вероятно, Свидригайло в вопросах личного вероисповедания разделял подмеченную В. О. Василенко особенность в религиозности литовских правителей: великий князь, как и раньше, должен был быть одной веры с этническими литовцами. Правда, ревностным католиком Свидригайло так никогда и не стал, в двух своих браках был женат на православных княжнах, а его принадлежность к католической конфессии никак не сказывалась на популярности князя среди православного населения.

Нам уже приходилось писать о крайней противоречивости характеристик, которые дают источники данному представителю династии Гедиминовичей. Однако те огромные надежды, которые связывало с приходом к власти Свидригайло православное население Литовского государства, понуждает нас еще раз обратиться к оценкам личности этого неординарного человека. Как пишет Н. Яковенко, фигура младшего Ольгердовича по сей день является определенной загадкой для историков, а его извилистый жизненный путь мог бы составить канву не одного приключенческого романа. Оценки летописцев северо-восточной Руси мы уже приводили; обратимся к польским источникам, имеющим твердое и однозначно отрицательное мнение о князе Свидригайло. По описанию Я. Длугоша, князь «…был предан пьянству и забавам; натуру имел щедрую, но непостоянную и неистовую; умом и способностями не отличался, не было в нем и рассудительности и уважения, вместе с тем он беспредельно подвергался гневу… Однако, несмотря на это большой щедростью и участием в банкетах он получил себе приязнь многих людей, особенно русинов, так как хотя сам был католиком, но обнаруживал большую склонность к их вере». Другие польские хронисты, включая А. Гваньини и М. Стрыйковского, также наделяют Свидригайло чертами предателя и тирана, и придерживаются мнения, что именно попойками и щедростью князь приобрел благосклонность русинской аристократии.