Пальцы цепкие да погремучие
Пильев-зубьев-ножей не захватывают,
Наточённых-наострённых не удерживают.
А Илья-то — он отвагою всё полнится,
Он во все глаза смотрит смерти в лицо:
«Ты, иссохлая ведьма стародряхлая,
Плохо знаешь, мало ведаешь про русский люд!
Не туда пришла, не того нашла,
Сторонись, каргуха, изомну-растопчу,
Уноси ты костищи свои ветхие —
На бою мне, Илье, смерть не писана!»
И окреп Илья сильным духом своим.
И ударил по коню, и размял-растоптал
Душегубную свою супостатицу.
И почуял он вдруг легкоту на душе,
Ликованье-отвагу безудержную.
Засвистел Ильин пуще прежнего меч,
Зазвенела кольчуга звонче старого,
Загремела громче палица булатная,
Заревели с перепугу татаровичи.
Задрожали-побежали короли-цари.
Впереди других борзый царь Кучум
От Ильи спешит, сам криком кричит:
«А не дай нам бог воевать на Руси,
На бою, на войне с русским встретиться.
Заречёмся мы и на Русь ходить,
А и детям закажем, а и внукам своим,
Нашим правнукам и праправнукам!»
А на ту пору к Илье Муромцу
Подлетал-подскакал удалой Ермак.
«Ты дозволь, атаман, за Урал пойти,
За Уралом, за Камнем добить-сокрушить
Все остаточки там татарские.
Пусть плодиться им будет не от кого,
И да пусть же Русь и на все времена
Воевать-разорять будет некому!»
И повыпросил дозволенья Ермак.
За Уралом, за Камнем, татаровичи
И не ждали они, и не чаяли
Гостя славного, гостя буйного,
Удалого Ермака Тимофеевича.
Но пришел он, Ермак, неотвратной грозой,
Понадвинулся за горы каменные,
На Тобол, на Иртыш, на Сибирку-реку,
Разражался он, и проливался он
Ветром-вихрем, громом-молнией,
Тучей огненной над татарами.
И погибли, сгорели, в прах развеялись
Вековечные супостаты-враги,
Приневольники-притеснители,
Разорители те святой Руси.
Слава славному, непобедимому
Богатырству русскому извечному,
Добру молодцу Илье Муромцу,
Удалому Ермаку Тимофеевичу!
