Русь Богатырская: былинные сказания - [68]

Тут встал-наливал сам Владимир-князь

Чару полную зелена вина.

Разводил он медами стоялыми

Да с поклоном подносил скоморошине.

Чару брал скоморох, только пить не стал.

«Ты, Владимир—князь стольнокиевский!

Принимаю от тебя подношеньице

За награду, за дар великий княжеский!

А хотел бы и сам сделать нынче я дар

Обручённой княгине Настасьюшке.

Только нечем дарить скоморошине:

Ни именья, ни гроша — только гусли да душа!

А дарил бы душу — ей душа не нужна!

А дарил бы я гусли — не гуслярка она!

У меня нет другого подарочка,

Чем моя дорогая эта чарочка!

Ты дозволь, Володимир Красно Солнышко,

Подарю я Настасье этот дар дорогой!»

Золотой перстенёк, да по тайности,

Опустил в чару пенную Добрынюшка.

Подавал-говорил он Настасьюшке:

«Ты, княгинюшка обрученная!

Ты прими от скомороха забродящего

Дорогой мой такой вот подарочек:

Эту чару прими зелена вина!

Если хочешь добра — так пей до дна!

А не хочешь добра — так не пей до дна!»

Молодая Настасья чару пенную

Принимала-выпивала до донышка.

Прикатился к устам золотой перстенёк:

Обручальный-венчальный перстенёчек тот!

Им с Добрыней она поменялася!

Им с Добрыней она обручалася!

Им Настасья-то обещалася

Одному быть верной Добрынюшке!

Тут да стукнет Настасья Микулична

Золотою чарой о столешницу;

Тут да прыгнет она ко скоморошине

Через яства-питья, через стол золотой;

Тут да схватится за плечи за Добрынины‚

И сказует она Володимиру:

«Гой еси ты, Владимир стольнокиевский.

А не тот мой муж, что со мной сидел

А тот мой муж, что напротив стоит —

Долгожданный мой Добрынюшка Никитьевич!»

Припадала головушкой к Добрынюшке,

Говорила Настасья Микулична:

«Ты прости меня, любимая державушка,

Что пошла я за Алёшу за Поповича!

Пересилили меня сильные,

Приневолили люди могучие!

А насилье творил сам Владимир-князь.

Он насилье творил, он угрозой грозил,

Что повыгонит меня вон с родины,

Что мне места не даст в нашем Киеве!»

Отвечал ей Добрынюшка Никитьевич:

«Дорогая Настасья Микулична!

Я прощу тебя по женской глупости,

Не по глупости, так по слабости:

Ведь насильным уводом увели тебя.

Да Алёшу Поповича простить не могу!

Ведь, Алёша, ты — мне крестовый брат;

А крестовый брат — пуще кровного.

Не прощу я и князя Володимира:

Взялся он тут за дело не княжеское!»

Подходил Добрынюшка Никитьевич

Ко тому столу пировальному,

Он хватал тут Алёшеньку Поповича,

Он хватал его за кудри жёлтые,

Он хватал, через стол его вытаскивал.

Распахнул он одежду скоморошную,

Вынимал он шалыгу подорожную.

Начал он шалыгою ухаживать,

Да словами Алёше приговаривать:

«Инда лих ты, Алёша сын Леонтьевич,

Ты зачем свою смелость богатырскую

Да пустил её на дело на подлое?

Ты зачем про меня обманну весть привёз?

Ты зачем слезил мою матушку,

Ты зачем скорбил Настасью Микуличну?»

А Владимир-то князь стольнокиевский —

Он Добрынюшки опасается,

Он по горнице в круги бегает,

Куньей шубонькой укрывается,

Из-под шубки он робко выкрикивает:

«Удалой Добрынюшка Никитьевич,

На пиру драться — дело нехорошее!»

А и в этот час да в ту минуточку

Появилися тут во гриднице

Ещё три богатыря, три могучие:

Илья Муромец, Михаил Поток

Да и сам Микула Селянинович.

Поглядел Илья, вразумлять начинал:

«Богатырь удалой ты, Добрынюшка,

Утиши свое сердце молодецкое,

Не убей ты, Добрыня, из-за женщины,

Не убей богатыря святорусского!

Он хоть силой не силён, так напуском смел,

Он напуском смел, да он в битве умел.

Ты бросай свою шалыгу подорожную,

Ты бери свои гусли звончатые,

Ты сыграй, ты спой, богатырь удалой,

Про свои про великие подвиги,

Про святую Русь богатырскую!

Позабудем про горести старые,

У нас есть теперь радости новые:

Вместе с нами и Добрыня Никитьевич,

И Поток Михаил сын Дунаевич.

Пусть на радости такой пойдёт пир горой,

Всему русскому люду веселеньице,

Нам, витязям, примиреньице!»

Василий Игнатьевич и Скурла-царь

Что случилося с князем Владимиром?

Опоили его зельем-бесивом:

Возбесился-лишился князь великий ума.

А кто опоил-обесноватил его?

А не люди его зельем-поилом,

Не бесовка-колдунья, не волшебница,

Опоила его власть великая,

Довела до беснованья беспредельная:

Княжья власть его порчей испортила,

На дурное самодурство ум истратила.

Разогнал бесноватик всех витязей,

Удалил от двора дружину русскую.

Кто куда богатыри поразъехались.

Славен был святорусский богатырь на Руси —

Храбрый витязь Василий Игнатьевич.

Славен силой был, славен мужеством,

Славен смелостью и отвагою,

Славен сметкою, военной хитростью.

Слабоват был Василий Игнатьевич

Ох ко чарочке да с зелёным вином.

А пошли богатыри от Владимира —

Не остался при князе и Васильюшка:

Покидал он службу богатырскую,

Покидал он самоправца Володимира.

Закатился Василий во царёв кабак.

Пропил там своего коня доброго.

Пропил он там своё платье цветное.

Пропил он всё оружье богатырское.

Всё пропил-спустил с себя до ниточки.

Был Василий Игнатьевич — гроза богатырь.

Стал пропойца: Васька пьяница.

Да и сам-то Владимир Красно Солнышко —

Он и так, он и сяк выпивать не дурак:

Он пьёт, он льёт, он посуду бьёт;

Дескать, пить на Руси-то веселье еси!

Едет стар казак Илья Муромец.

Собирает он из розни дружинушку.

Наезжает на шатёр белобархатный.

Во шатре — шесть удалых-славных витязей.

И сидят-то они, прохлаждаются,

В шашки-шахматы развлекаются,

А оружье ржою рыжей изъедается.