Русь Богатырская: былинные сказания - [47]

Поднимал башку у чудища огромнейшую,

Подходил ко крылатому Змеёву коню,

К торокам её приторачивал[18],

Отправлялся в Киев на тугарском коне.

А из терема златоверхого

Гореслава глядит Королевична,

Все глядит-поглядает в поле чистое,

Все ждёт-поджидает друга милого,

Полюбовника Змея Тугарина.

И кричит-зычи́т она с радостью:

«Едет, едет Тугарин, мои сердечный друг,

С поля чистого, с битвы-се́ченья

Он везет за седлом приторочену

Поотсе́ченную голову Алёшкину!»

Поглядел из окошечка косявчатого

Робким взглядом Володимир-князь

И не знает сам: что поделать ему —

То ли радоваться, то ль кручиниться?

Не то с грустью князь, не то с радостью

Говорит Гориславе Королевичне:

«Не Тугарин это едет с боя-се́ченья,

То Алёша Попович на тугарском коне

Едет к нам с головою Тугариновой!»

Гореслава без стыда запричитывала,

Широкими рукавами заразмахивала:

«Деревенщина, Алёшка, ты засельщина,

С милым другом-то да разлучил меня,

С молодым моим Тугарином Змеевичем!»

Эти речи Гореславины бесстыдные

За досаду показались Володимиру,

Приказал он Алёшу поче́стно встречать,

Сам сказал Гореславе Королевичне:

«И тебя я, потаскуха заморская,

Не оставлю без награды моей княжеской

Я навек соединю тебя с Тугарином...»

Алёша Попович и Илья Муромец

Проговаривал Алёшенька дружинушке своей:

«Гой вы, витязи удальцы-молодцы,

А кипит в нас сила богатырская,

А горит в нас удаль молодецкая,

А поищем мы дела себе по плечу!»

Друг друга вопрошали младовитязи:

«Не поехать ли нам во Смоленск славен град?

Не поехать ли да во Чернигов нам?

Не поехать ли в стольный Киев-град?»

И на то ответствовал Алёшенька:

«А нельзя нам поехать во славный Смоленск —

Там калашницы хороши-пригожи,

А пекут они калачики расчудные:

По калачику съедим — ещё захочется,

По другому съедим — так и по третьему

Затоскует-заболит молодая душа.

Не расстаться, не уехать из Смоленска тогда.

И пройдёт про нас‚ молодцев, слава худа!

А нельзя нам поехать и в Чернигов-град,

Хороши там девушки-черниговки:

Заглядимся на них да загуляемся,

Позабудем про дела про богатырские —

И пройдет о нас слава ещё хуже той,

От востока пройдёт и до запада.

Не поедем и в Киев — у Владимира там

На пировле-то позапируемся,

Потеряем от вина разум-головы —

И пройдет про нас слава самохудшая

По вселенной всей, по исцелине.

А поедем мы во дозорный поход,

Буде встретим нахвальщика-ворога —

Вступим в славный с ним богатырский бой;

А не встретим — постреляем гусей-лебедей!»

Было сказано так, да так и сделано.

Миновала дружина славен город Смоленск,

И Чернигов, и Киев стороной прошла.

А и тут на пути да на поприще

Повстречалася рать половецкая.

И страшна, и грозна надвигалася,

Красен Киев полонить похвалялася.

Сказовал тут Алёша Попович млад:

«Уж ты гой еси, дружинушка хоробрая,

То приспело нам дело, и немалое:

Понапустимся мы на вражью рать,

На хвастливую, на половецкую‚

Упасём от беды стольный Киев-град —

Наша выслуга не забудется.

А пройдёт про нас славушка великая,

И дойдёт до Ильи она до Муромца.

Не дошедши старик нам поклонится».

Развернулся Алёша со дружиною.

Завязалася битва долгая.

И не выдержала сила половецкая,

Разбежалася рать великая,

И по полю, и за поле, за пески, за кусты.

Дело славное свершили добры молодцы:

Поочистили дорогу прямоезжую.

И сказал Алёшенька соратникам:

«А не стыдно нам теперь и на людей поглядеть,

А поче́стно появиться в стольном Киеве ——

Послужили верой-правдой мы Владимиру!»

В чистом поле на дороге — там не дым дымит,

Не туман по земле расстилается,

И не гром гремит, и не ветер гудит,

То гремят, то гудят кони добрые,

Из-под ног от копыт пыль столбом пылит —

Это едет дружинушка Алёшина.

Впереди-то дружины не огонь горит,

Не заря-свет, не солнце занимается,

Впереди летит слава богатырская,

От востока проходит и до запада.

Долетела до Смоленска, до Чернигова,

Прошла славушка повсюдно и до Киева.

До горы она дошла и до Черниговки,

До того ли до холма до окатистого,

До тоя ли до березоньки кудрявыя,

До того ли до шатра белополотняного,

До стар казака Ильи Муромца.

В один час дошла, в один миг пришла

До Владимира и до Ильи она,

Эта слава одна, и одним светла,

Да по-разному славушка встречена.

Илья Муромец сын Иванович

Сам с собой говорит да дивуется,

Он заглазно дружинушке кланяется:

«Добры молодцы, храбрые витязи,

Вы-тко ездили дорогами далёкими,

Поочистили пути прямоезжие,

Поразбили силу-рать половецкую,

До меня-то вы с Алёшей не доехали,

От меня слова доброго не слушали,

Видно, ехать мне самому в Киев-град!»

В эту пору да в это времечко

Говорил князь Владимир таковы слова:

«Не по мысли мне Алёшка поповский сын.

Эта выслуга да не по думе мне,

Эта слава да не по сердцу идет.

У меня на то спросу не спрошено,

Не моею думой дело сделано...

Запереть ворота, стены-крепости,

Заложить все заставы городо́вые,

Не пускать Алешку со дружиною!»

У закрытой заставы, затворённых ворот

Со стены одно дружинушка услышала:

«Тебе в Киев, Алёша, не приказано,

К Володимиру будет отказано!»

Повернулася дружина опечаленная.

От ворот поворот такой не радостен.

А куда теперь ещё путь держать?

В поле травушки поприклонилися,

Алы цветики испоблекли все,

Затуманилось солнце красное,

Кони-лошади да понурилися —

Нога за ногу запинается,

Голова к земле опускается.

Ах, дороженька, ты под врагом была,