Русь Богатырская: былинные сказания - [43]

Одним махом разделаешься с Русью.

А звезда та — твоя врагиня,

От твоей могуты она загинет:

То Алёшка Попович, русский витязь,

Вы один на один с ним боритесь.

По моим чернобожьим книгам

Ты сразишь его единым мигом,

Да к тому он ещё недоросток‚

Обессилить его мне просто:

Он — трехлеток, ему на горе

Я с отцом его ещё поссорю,

И прогонит его папаня,

А в изгнанье-то Алёшка завянет,

В битве будет не годен через годы».

Алёша Попович и сестра

Из—за лесу, из-за гор, из-за да́лечья,

Из-за города Волынца, из-за Галичья,

Ясный сокол в чисто поле повылётывал,

Белый кречет во раздолье повыпархивал,

Выезжал-вылетал удача-мо́лодец,

Добрый мо́лодец Алёшенька Попович сын,

Юн сам на коне — славен сиз орел,

Борзый конь под ним — лютый лёва-зверь.

А и до́роги доспехи на могучих плечах:

А куяк-чешуя[12] из чиста́ серебра,

А кольчуга-та из красна золота,

А шелом на голове да с забралами

На булата откован из оцельного,

И не мнётся, и не гнётся, и не ржавеет,

Изукрашен он златом-жемчугом.

А копьё у Алёши долгомерное,

Днём на солнышке оно огнём горит,

Ночью свечкою ярой светится.

А на левом бедре — сабля острая,

Широка, длинна, харалужная[13],

Лук тугой у Алёши разрывчатый —

По излучине полосы булатные

Ради крепости да поврезаны,

Тетива у лука — жилы сохатные[14]‚

И не рвутся, и не мнутся, и не трескаются,

А рога-концы из красна золота.

Добрый конь под Алёшей поскакивает,

Он броду за реки не спрашивает,

Скачет с берегу да на берег конь,

Он от моря до моря за полдня пролетит.

Наезжал богатырь на кряко́вист дуб,

На дубу, на суку чёрный ворон сидит,

Он пограивает, да пока́ркивает,

С но́ги на́ ногу ворон пересту́пывает,

Перья чёрные понапра́вливает,

А и ноги, а и нос — они огнём горят,

А из круглых очей искры сыплются.

Чёрный ворон на Алёшу поглядывает,

А не лиха ли ему он награивает?

А и это Алёше за беду пришло,

За великую досаду показалося.

Вынимает из налучня свой лук тугой,

Из колчана Алёша — калену стрелу,

Калену стрелу на лук понакладывает,

Да тугую тетиву понатягивает,

В чёрна ворона понапра́вливает.

Позавыли рога у туга́ лука́,

Заскрипели полосы булатные...

Вот застру́неет она, тетива-струна,

Вот с неё возлетит калена стрела.

Чёрный ворон тут испрове́щился

Языком он русским, человеческим:

«Гой еси ты, удача добрый молодец!

Не стреляй ты меня, чёрна во́рона,

Не рони пера по полю чистому,

Не окрапливай кровью у дуба листа, —

Моей гибелью сердце не возрадовать,

Моей крови, ворониной, не пить тебе,

Моим мясом тебе не сытиться,

Надо мной душой не утешиться.

А скажу я тебе дело богатырское:

Возъезжай ты на гору на высокую,

Посмотри ты на раздолья на широкие,

Угляди-усмотри три черна́ шатра,

Перед чёрными шатрами — беседина,

На беседине сидят три тугарина,

Три собаки, три пса, три козарина,

Лиховастые три наездника,

Перед ними во путах — красна де́вица,

То ведь русская полоняночка!»

И за те слова Алёша спохватается,

Не просвистнула стрела там перёная,

Не простру́нела тетива-струна,

Не довыли рога у туга́ лука́,

Опустилася богатырская рука,

Не повыстрелил Алёша в птицу вещую.

«А спасибо тебе, чёрну во́рону, —

Указал мне на дело богатырское!»

Разретивилось сердце молодецкое,

Он и бил коня по крутым бедрам, —

Из боков ала кровь источается,

Белый конь под Алёшей возвивается,

Возлетает он на гору на высокую,

На вершину, на синюю, на каменную.

Увидал Алёша: три шатра стоят,

Три врага сидят, три тугарина, —

Перед ними-то — красна девица,

Полонёна, унесёна, повыкрадена,

Вся в опутьях белая лебёдушка.

Ниспускался Алёша, устремлялся к шатрам,

Не доехавши да стал выслушивать:

Проливала девица слёзы горькие,

По трубчатой косе да слёзы скатывались.

А девица косе да приговаривала:

«Ты коса ли моя руса косонька!

Ах, бывало то мне, молодёшенькой,

В парной баеньке мыла маменька,

Она мыла-чесала буйну голову,

Заплетала мне косу русую,

А сама-то косе приговаривала:

«Ты коса ли, коса девья русая,

Ты кому, коса, подостанешься —

А ты князю ли, ты боярину ли,

Ты крестьянину ли, землепахарю,

Ты купцу ли, гостю торговому ли?»

Доставалась коса моя русая,

Не боярину, не князю, не крестьянину,

Доставалась ты, руса косонька,

Трём поганым, трём тугарам, трём козаринам»

Сам большой тугарин утешал-речевал:

«Ты не плачь, не плачь, красна девица,

Не рыдай, наша белая лебёдушка,

В дележе ты, лебёдка, мне достанешься,

Я возьму тебя за сына старшего,

Станешь ты у меня да мне невестушкой,

Станешь ключницей и замочницей

Хоронить-беречь моё богатство-добро»,

Этих слов красна девица не слушает,

Пуще плачет, а слёзы в три ручья бежат.

А тут средний тугарин утешал-речевал:

«Ты не плачь, не рыдай, красна девица,

Я возьму тебя за сына меньшего,

А ты будешь моя младшая невестушка.

Изнасыплю я кучу золота,

Чиста серебра, скатна жемчуга...»

И того-то девица не дослушивает.

Ещё пуще возрыдает, горше слёзы льёт.

А тут деву тугарин утешал меньшой:

«Ай не плачь, ты не плачь, красна девица,

Не рыдай, наша белая лебёдушка,

А я замуж тебя да возьму за себя,

Будешь ты моя молодая жена.

У меня есть сабля не обно́влена,

Обновлю я саблю да о шею твою!»

Эти речи Алёша не дослушивал,

Он три чёрные шатра да повыкрушивал,

Он первого тугарина конём стоптал,

Он второго тугарина копьём заколол,

Он третьего ссаблил саблею.

Он и брал девицу младокрасную,