Русь Богатырская: былинные сказания - [39]

Полетели мошники с косарями,

К черепану они на оглобли

Налетели — посадились стаей.

Черепаня был рад, горшечник.

Стал он бить да ловить, да прятать

На возок всю набитую птицу.

А приехал гончар в городочек,

Становился горшечник во рядочек,

Развязал черепан свой возочек, —

Полетели куропаточки с рябцами,

Полетели пеструхи с тетеревами,

Полетели марьюхи с глухарями,

Полетели мошники с косачами.

Посмотрел черепан в возочке —

А лежат там один черепочки!

Всё идут скоморохи по дороге.

На речице видят: красная девица -—

Она белое бельё полоскала,

Набело она холстины белила.

«Уж ты здравствуешь, красная девица!

Набело тебе холсты полоскати!»

«А спасибо вам, весёлые люди!

Вы куда пошли по дороге?»

«Мы пошли во Иное царство

Переигрывать царя Собаку,

Ещё сына его да Перегуду‚

Ещё дочь его да Перепеву,

Ещё зятя его да Переплясу!»

Говорила скоморохам девица:

«Вам счастливого пути, скоморохи!

Вам счастливо, весёлые люди,

Вам счастливо всех переиграти

И — того вам царя Собаку!»

«Заиграй ты, Вавило, во гудочек

Да во звончатый во переладец,

А Кузьма с Демьяном припособят!»

Заиграли весёлые люди.

А у той у красной девицы —

У неё были все холсты холщовы,

Стали шёлковы все да атласны!

Всё идут скоморохи по дороге.

Вот пришли они в Иное царство.

Вот увидели весёлые люди:

Перед ними сам царь Собака.

Царь Собака могуч и силен:

Над морями Собака царюет,

Он хлябями управляет,

Он водами повелевает.

Увидал царь Собака скоморохов,

Заиграл во гудок Собака,

Загремел во громоносные гусли,

Заволынил царь Собака на волынке.

И поднял он море на воздух.

Накатил Собака хляби на землю.

Напустил на скоморохов воды.

Хочет царь Собака скоморохов,

Хочет он накрыть волнами весёлых.

Хочет хлябями морскими потешных

Затопить-умертвить водою.

Заиграл Вавило во гудочек ——

Он во звончатый во переладец!

А Кузьма подыграл на гуслях.

А Демьян-то им припособил!

И затихло волнистое море.

И отхлынули вспять тут хляби.

Отбежали зелёные воды!

Разыгралися скоморохи:

Все гудят, да поют, да играют.

И звенят, и гремят, и зазывают.

От огнистого такого веселья

Загорелось Иное царство,

И сгорело оно с краю и до краю,

Сгинул в пеклище царь Собака,

Ещё сын его да Перегуда,

Ещё дочь его да Перепева,

Ещё зять его да Перепляса!

Вот какой был учитель у Добрыни!

Услыхал про Добрыню гость торговый,

Гость торговый Степан из Волыни.

Отыскал он Добрыню-скомороха.

Упросил-умолил молодого,

Соблазнил неиспытанным соблазном:

На торговых кораблях поездить.

Не влекла-то Добрыню торговля,

Увлекло Добрыню погляденье.

И пошёл он, скоморох, ко Вавиле,

Отпроситься у деда на свободу,

Полетать по миру вольной птицей,

Походить по водам во походах.

Говорил скоморох Вавило:

«Ты куда от нас, Добрынюшка, уходишь?

Ты куда от нас, соколик, улетаешь?

Али мало было тебе ласки?

Али не было от нас тебе привета?

Аль тебя на обеде обделили?

Аль тебя на веселье потеснили?»

«Ты прости меня, дедушка Вавило!

За моё прости такое упрошенье.

Ты меня-то ведь, дедушка Вавило,

Воскресил да высоко возвысил.

Дал мне гуслями новую душу

И соколика сделал крылатым.

Только соколу, дедушка Вавило,

На одной-то нельзя сидеть ветке —

Эта ветка станет хуже клетки!

Ты дозволь мне, дедушка Вавило,

В небо синее возлетети,

Весь мир с высотины оглядети,

По-за облакам ходячим побывати,

Поширять выше гор вершинных.

Воспарить у самого солнца!»

Отпустил Вавило Добрыню.

По морской глубине, по высокой волне,

Выплывают корабли белопарусные.

Корабли идут, корабли плывут,

Красным золотом на солнышке поблескивают.

Корабли-то ведёт богатый гость Степан,

С ним — гусляр-скоморох млад Добрынюшка.

У Степана, у гостя торгового,

У богатого да именитого,

У него был перстень — дорогой перстенёк:

Дорожил он им, пуще глазу берёг.

А блистал этот перстень жарче золота,

А сверкал он сверкальнее и яхонта,

Был светлее он скатна жемчуга,

Горячее весеннего солнышка.

Кто ни взглянет на перстень—глаз не может отвесть:

Будет сниться во снах перстенек лихостной.

А носил его Степанушко по тайности —

Он на правой руке да под закрывинкой.

Выговаривал ему Добрынюшка:

«Сколько езды мы с тобою ни выездили,

Сколь ни выходили мы путей да дорог,

А ни разику, Степанушко-батюшка,

Не открыл ты мне перстень заветный свой!»

«Показать покажу тебе, Добрынюшка!

Покажу перстенёчек, Никитьевич!

Покажу я тебе, другу младшему!

Покажу его тебе, сыну названому!

Показать покажу, да только клятву возьму.

Дай ты слово, Добрыня, слово клятвенное,

Дай обет-зарок, заклятье мне,

Что забудешь ты этот перстень мой,

Что из дум его ты повыкинешь.

А иначе из нас кто-нибудь из двоих

Из-за перстня погибнет во жестокой борьбе!»

И поклялся Добрыня, не задумывался.

Открывал ему тайну про перстень Степан:

«Было дело давно, млад Добрынюшка!

Был тогда молодым я охотником.

Был тогда молодым я ловитником.

Был тогда молодым я пловцом-рыбаком.

Был тогда простым я работником.

Не владел кораблями, ни землями.

Не владел теремами, ни палатами.

Не владел я рабами подневольными.

А владел я руками рабочими,

Да владел я плечами богатырскими.

Вот пошёл я на ловитву, на промыслы

Да во те ли во страны во Поморские,

На холодное море, море северное.

Да поймалася мне там поимина:

То ли зверь морской, то ли рыбина.

Не видал, не едал, не слыхал я такой.

Мне бы невидаль ту кинуть в море-волну.