Русь Богатырская: былинные сказания - [17]

Грозные-слепые водные хляби

Ходят и волнуются, и бушуют.

Вот из берегов они скоро уж повыйдут,

Вот разольются по тем новым пашням,

Вот они потопят и всю Русь святую.

Перед бедою этой перед грозной

Микша Кожемяка не устрашился:

За громы, за молнии за свои хватался.

Изгвоздил он молниями враждебника Змея,

Выбил из Змея дух последний.

Как из Змеища дух повышел,

Так и запруда поопала.

Только Змеёвы остались останки.

Стали они каменной твердой грядою.

Понабрался силы Днепр ревучий,

Перекатил свои бурные воды

Через тот остов окаменелый.

Так и появились днепровские пороги!

Мы же будем славить немеркнущей славой

Дивного работника Кожемяку

За его победу над злодейством‚

За труд, за работу, за дивную пашню!

Святогор Неустрашимый

В давние, далёкие быванья,

В древнее, седатое время

Жили на белом свете

Буйные-отважные скифы.

Помыслом были богаты,

Воображеньем щедры.

Дивные сказанья породили

О богатырях, о нартах.

Скифы исчезли, да остались

Вечные бессмертные сказанья,

Скифские сказанья о нартах

Живы, нетленны, любимы

Посреди кавказских народов.

Древнее скифское творенье

В наших откликнулось былинах

Богатырём Святогором.

Славные нартские сказанья

От осетин, от кабардинцев

Ныне навеяли мне мысли

О Святогоре-нарте.

Я же по тем навеям

Песню пропеваю эту

О неустрашимом нарте,

О богатыре Святогоре.

Жили-были славные нарты

Возле горы высокой,

Возле Вершины Счастья.

Жил среди нартов старец,

Старенький кузнец, а искусный.

В рудную душу проникал он,

Знал-понимал язык железа.

У кузнеца семейство

Было восемнадцать ребятишек.

Выросло восемнадцать

Быстрых да славных нартов.

В битвах они отважны,

На лесной охоте — удачны,

На всех работах ловки.

Только в одном неудача

Старшего брата постигла:

Младшие все переженились,

Этот невесты не находит.

Все-то его на смех поднимают:

«Вот неженатик—неудачник!

Вона бредет Несчастливец!»

Тут и рассердился неудачник:

«Я, — говорит, — людей не хуже.

Я себе жену добуду тоже!»

Вот и коня подобрал он.

За Кубань-реку он заехал.

Между Днепром и Волгой

Долго Несчастливец скитался.

Был и на тихом Дунае:

Не отыскал себе невесты!

В северные дальние страны

К самому морю заехал,

К бурному морю ледяному.

Там он обрёл себе счастье:

Выискал-выбрал невесту —-

Девку-великанку Поморянку.

Эта великанка Поморянка

Нартам пришлась не по нраву:

Сильно белолица девица,

Волосы желтее солнца.

Этих белянок-великанок

Нарты отродясь не видали.

Стали молодых они чураться,

Саклю обходить стороною.

мужа. незадачливого нарта,

Снова зовут Несчастливцем,

Жил и живёт Несчастливец

И в стране родимой — пришелец,

Хмурый, одинокий отчужденец.

Лишь одну мечту он лелеет:

Сына он ждет от Поморянки.

Сроку желанного дождался

Тихий-молчаливый Несчастливец.

Вызвал он мудрую Шатану

Принимать дитё от роженицы.

А и народился ребятёнок,

Всем-то дитё на удивленье.

В первый же миг нарожденья

Вырвался он из рук со смехом.

Бегает-скачет младенец.

А за ним степенная Шатана

Мечется, поймать его тщится.

Ну и попрыгай народился!

Вот к очагу он подбегает,

Жар там несносный пылает,

Угли горячие сверкают.

Миг — и несмышлёныш дивный

В пламень-огонь запрыгнул.

Вскрикнула от ужаса Шатана.

Руки у неё опустились.

Ноги у неё подкосились.

Чувства от испуга лишилась.

Встала с лежанки Поморянка.

Ни у неё в голосе крика,

Ни у неё в сердце тревоги,

Таковы слова говорила:

«Ты очнися, матушка Шатана!

Тут беды ещё не случилось!

Если сгорит в огне мальчонка,

Значит, он того и достоин!

Если же огонь-жар палючий

Сына моего не затронет,

Значит. я витязя родила!

Будет богатырь он дюжий,

Славный герой неустрашимый!

Матери, мне, — на радость!

Нартскому народу — на славу!»

В чувство Поморянка Шатану

Этими словами приводила.

К пламенному-жаркому огнищу

Женщины обе подходят.

Угли в прожигающей жаровне

Тлеют-пылают-сверкают.

Видят жёны дивное дело:

Мальчик на углях раскалённых

Целенький лежит да играет,

Пухленькими ножками дрягает‚

Ручками уголья хватает,

С места на место их кидает.

Вместо пеленки мальчонку

Синее пламя пеленает.

В пламени парнишка не плачет,

Только смеётся-хохочет.

Вот и говорит Поморянка:

«Сына я достойного родила!

Будет он храбрым нартом!»

Дивом дивуется Шатана:

«Рада, я рада, Поморянка!

Сына ты достойного родила!

Если бы ты, Поморянка,

До Вершины Счастья добралась бы,

Талою-горною водою

В полдень бы сына напоила,

Вырос бы он сам счастливым

Да и нартам счастье принес бы!»

Путь к Вершине Счастья недоступен —

Нет на него отважных!

Матерь одна Поморянка —

Гладкие стены и скалы,

Щели-теснины-утёсы,

Горные ревучие стремнины —

Только она одолевает;

Вместе с сыночком восходит

До снеговой Вершины Счастья.

Мать вырубает для сына

Кайлом во льдине отвесной

Колыбель-пещеру ледяную.

Хочет напоить сыночка

Теплым молоком материнским.

Нет! Не желает малышонок:

Он отвернулся от груди,

Выскочил из рук от Поморянки,

В люльку ледяную улегся.

Капли студёные принялся

Ротиком ловить, насыщаться.

Горных орлов на уступе

Бойкий пострелёныш увидел.

Взрослого человека

В когти орлы схватить могли бы

И унести в поднебесье.

Маленький мальчик воспрянул,

Горных орлов распугал он,

Выгнал с Вершины Счастья.

К матери младенец вернулся:

«Ты меня оставь здесь, мамаша!

Ледяной водою пропитаюсь.

Глянь, она стекает с сосулек

Прямо над самым моим ложем».

Малые годы миновали.

Вырос на Вершине Счастья

Маленький младенец в подростка.