Русь Богатырская: былинные сказания - [15]

Ан другие разрушать судьбы надо!

Я тебе откую, Пылавна,

И забвенье, и новую участь.

Но она не будет без страданья,

Хоть не будет она и без счастья!»

Принимался Славимир за работу.

Он любовное страданье у царицы

Сжег в своем горниле до праха.

И тогда на Пылавну пало

Исцелительное забвенье.

А потом Славимир иную

Отковал Пылавне новую долю.

Сделал бедной её, безродной,

Одинокой сиротинкой-крестьянкой.

Поселил при большой дороге

В стародревней ветхой лачуге:

На изнеженное холёное тело

Он наслал неизлечимую хворобу:

Он покрыл её всю коростой.

Не кузнец-судьбоковец охворобил

У царицы Пылавны тело:

Все нутро её сгноено было,

Испропитано нечистью дурною.

Год за годом шли чередою,

А в лачуге при большой дороге

Без сознанья, без разума лежала

Во болезни прокажённая девка.

Проходили здоровые люди,

Их от запаха тошного мутило.

Они дальше отсюда бежали.

Проходили убогие калеки,

Заходили во смрадное жилище,

Оставляли больной пропитанье,

Скудный хлеб и питьевую водицу.

Так Пылавна в язвах и коростах

Ровно тридцать лет пролежала.

Через тридцать лет избавленье

Ей пришло от немощи скорбной.

От кого? От какого чуда?

Песня будет об этом другая.

Сказанье о пахаре Громоносце и кузнеце Славимире

Над Днепром Словутичем Киев город стольный,

В Киеве — веселье, труд и работа.

Славные витязи от бед да напастей

Верною службой город ограждают.

Жить бы не тужить бы без горя-печали:

В будни трудиться, в праздник веселиться.

Да пора такая без гореванья,

Время золотое без бедованья

Вдруг прошло, сокрылось, былью обратилось.

Налетал на Киев Змей-огневержец,

Домов сожигатель, людей пожиратель.

Выходили сильные могутинцы —

Все в огне да пламени испогибали:

Нет на Змея на того управы,

Нет на лютого в Киеве силы.

И грозит страшенная Киеву погибель.

Людей охватило горе-гореванье.

Ходит страх по городу, всех берёт за горло.

Ужасом смертельным киевлян он душит.

Где найти спасенье от супостата?

Кто от насильника стольный град избавит?

Змей-страхолюдин силу набирает,

И ползёт по Киеву он, многоглавый.

И рычит-рокочет-угрожает:

«Ха, могу я, сильный, весь город Киев

Поджечь-запалить да единым дыханьем,

В дым спустить огнистый, пламень языкастый!

Я киевлян всех пожру-поглотаю,

В пекле испеку да на огне поджарю!

Вот погуляю, вот повеселюсь я!..

Чур, да мне данью живой откупайтесь:

Девицу-красавицу — утром на завтрак,

Юношу в полдень на обед ведите,

Отрока красивого — вечером на ужин!»

Отрок, внук Микулин, Микша Кожемяка —

Он и Славимиру внучатый племянник ——

Кожи мял на сбрую, воловьи, на обувь,

Великую силу накопил в руках тем:

Булат раскалённый в горсть зажмёт он —

Булат струями лезет меж пальцев!

Чудная сила у Кожемяки!

Думает-гадает Микша про Змея.

Буйною решимостью наполняет душу:

«А избавлю Киев я от напасти!»

Ну и ко словутому деду Славимиру,

Кузнецу великому, идет Кожемяка:

«Дедушка, передник, тот припон чудесный,

Одолжи на время твой кузнецовский —

Ведь в огне огнистом он не сгорает,

Перед твоим горном надёжно испытан.

А пойду я, дедушка, в бой на Змея,

Задушу руками супостата!

А припон твой чудный будет мне защитой

От огнедышца, от пожиганья...

Ухвачу за хоботы за Змеевы,

Задавлю змеища-живоглота!»

Славимир Микше, молодцу, ответил:

«Доброе ты дело задумал-замыслил!

Я тебе словом, допомогу делом,

Против огневого-змеёвого жару

Дам тебе запон свой несгоримый!

Три кольца булатных, три цепи железных

Выкую тебе я перед битвой.

Выходи на Змея на огненосца!

Пала палящего ты не устрашайся!

Ухвати за хоботы да замкни их в кольца.

Посади змеища на три на цепи!

Мертвым приковом пригвозди, прикуй ты

У Днепра ко скалам, внук мой Микша.

После победы мы с тобою, Микша,

Изготовим великое орало:

С радугу небесную, с тучу дождевую!

Борону изладим — железные зубья:

Каждый зуб не меньше дуба векового.

Вот в такие снасти запряжешь ты Змея,

Выедешь на пашню в каменные горы.

На враге, на Змее на укрощённом,

Сохой великанской ты перепашешь,

Бороной булатной переборонишь

Каменные горы вместе с лесами,

Измельчишь каменья в мелкий песочек,

Скалье кремнистое обратишь ты в пашню.

И места бесплодные, горная пустыня,

Для людей пусть станет степью плодородной!»

Сказанное слово становилось делом.

Меха загудели, зашумели горны:

Славимир да Микша взялись за работу.

Сыплются искры, пламя полыхает,

Белым каленьем калится железо.

Молоты грохочут, гремит наковальня,

Кузнецы удалые песню запевают.

Вот уж и на хоботы Змею готовы

Кольца-нахоботники — хомуты стальные.

Высятся горою тяжкие цепи.

Брал их Кожемяка легко, без натуги.

На берег днепровский отправлялся,

Надевал передник, запон Славимиров,

Вызывал на битву Змея-людоглота.

Бой жестокий, долгий завязался:

И не трое суток, не три дня, три ночи,

Три недели выстоял в битве Кожемяка,

И Змееву силу он пересилил:

Хоботы Змеиные он окандалил,

Запер на замки их в хомуты стальные,

Змея пригвоздил он над Днепром ко скалам.

Мечется Змеище, вся земля трясётся,

Глохнет всё живое от рёва Змеева.

Идёт Кожемяка с вестью о победе

Ко Славимиру-кузнецу во кузню.

Новое дело в кузне загудело.

Славимир да Микша выковали соху

Со стальным оралом всю из железа,

Борону-огромину — из стали-булата.

Было орало у сохи чудесной

Велико — с небо, а светлом под месяц.

В бороне зубчатой зубья—великаны —

Сосны столетние прямы и толстенны.