Румянцевский сквер - [30]
— Отходить! — крикнул Малков. — Быстро! Бегом!
Им вслед ударили танковые пушки. Грохотом рвущихся снарядов, свистом осколков, криками и стонами раненых наполнился лес, еще недавно тихий, выморочный. Огонь был беглый, тут и там вскидывались дымно-снежные столбы, оглушенные десантники падали лицом в снег, вскакивали, и бежали, и снова падали. Срубленные осколками ветки сосен медленно, как в кино, летели вниз, ложились на взрыхленный снег, на алые пятна крови.
Колчанов, вскочив после очередного разрыва снаряда, побежал, наткнулся на лежавшего ничком бойца, затормошил: «Вставай! Ну, вставай же!» Боец не шевельнулся. Колчанов стал переворачивать его на спину. Автомат, висевший на груди, ненароком стукнул раненого по голове, шапку сбил.
— Шалыгин! — узнал Колчанов бойца из своего взвода. — Ты что? Куда тебя?
Рядом упал на колени, часто и громко дыша, Цыпин.
— Да он же ж мертвый! — выдохнул. — Не видишь, сержант?
Колчанов видел, видел уже. На груди Шалыгина расползалось по полушубку багровое пятно, жизнь вытекала… вытекла… Куда-то вбок незряче смотрели остекленевшие белые глаза. Колчанов закрыл ему веки, шапку нахлобучил на рыжую голову. Цыпин снял с погибшего автомат.
— Отвоевался Рыжун, — проговорил он.
Они земляки были, оба тамбовские. Цыпин стал разгребать снег, чтоб Шалыгина хоть как-то похоронить, а Колчанов ему:
— Отставить, Цыпин. Приказано отходить. Ну, быстро!
Близкий разрыв очередного снаряда бросил их в снег.
Пропели смертельную песню осколки. Не зацепило. Только ветки посыпались на спину да тротиловым удушьем забило ноздри.
Поднялись. Цыпин глянул на Колчанова злыми глазами:
— А если б тебя бросили тут валяться?
— Ну… — Колчанов запнулся. — Отстанешь, хуже будет…
Короткими перебежками двигался он меж сосновых стволов, меж дымных столбов разрывов. Очень даже просто было и ему получить рваный осколок горячей стали в сердце и остаться тут гнить на снегу под соснами, избитыми артогнем.
Вперед, вперед! Кажется, вышли из зоны огня. Отдышаться бы…
Кузьмин сидел, прислонясь к сосне. Мучительно подвывая, пытался стянуть с правой руки окровавленный рукав полушубка.
— Постой, помогу, — сказал Колчанов.
Осколок, как видно, вошел в плечо и застрял. Тут Цыпин подошел к ним. Стали они обматывать Кузьмину руку выше локтя бинтом из индивидуального пакета, а тот взвыл от боли.
— Тихо, тихо, — сказал Колчанов. — Потерпи, Кузьмин.
— Сысоева позовите…
— Да где ж его искать. Ты потерпи, обвяжем — легче станет.
— У него, само, кость перебита, — сказал Цыпин. — Ему это нужно… как ее… Постой, я ветку срежу.
Верно, подумал Колчанов. В госпиталях он насмотрелся, как закрепляли сломанные конечности гипсом, лангетами. Иммобилизация, вот как это называется.
Цыпин быстро очистил ножом сосновую ветку. Затем приложили ее к кузьминскому плечу и принялись жестко бинтовать. Кузьмин мычал, скрипел зубами, потом умолк.
— Вот. — Колчанов затянул узел. — Вот тебе заместо лангеты. Чего улыбаешься?
На лице Кузьмина, и верно, застыла не то гримаса, не то улыбочка — зубы оскалены, в зеленых глазах грозный прищур. Не был похож на самого себя Василий Кузьмин, бывший подмосковный жоржик.
— Промахнулись фрицы, — сказал он и сплюнул. — Думали, не смогу я теперь. А я-то левша!
Кузьмин хохотнул и схватил здоровой рукой свой автомат, прислоненный к сосне. Упер приклад в живот, показал в полуповороте, как будет вести огонь.
— Ну, молодец, — сказал Колчанов и накинул полушубок на его плечо. — Цыпин, возьми-ка вещмешок Василия. Пошли, пошли, ребята.
Обстрел еще продолжался, но снаряды танковых пушек уже не доставали до десантников. А в лес, в погоню, немцы, видно, не шли.
По лесу шастали связные, посланные Малковым, — собирали десантников. И когда собрались, сосчитали, оказалось, что тут, с Малковым, пятьдесят восемь человек, в том числе и много, не менее двадцати, раненых. Среди раненых шестеро были тяжелые, их несли на плащ-палатках, и жить им, наверное, оставалось недолго. Стало быть, потери, если не считать раненых, в группе Малкова составили семнадцать человек. Но где-то западнее, в направлении Репнику, стучали автоматы и слышались разрывы гранат — там шел бой. Возможно, часть десантников, вот эти семнадцать, отступая от шоссе, взяла слишком влево и наткнулась на немецкий заслон на грунтовой дороге близ Репнику. Был там и лейтенант-комсорг. А может, его достал осколок снаряда.
Эх, подумал Колчанов, а я-то хотел ему отдать заявления в партию от моих бойцов. Что теперь с ними делать?
Сильная стрельба доносилась и с северо-востока. Там, как понимал Колчанов, вела бой основная группа десанта во главе с комбатом. А на юге ворчали пушки и рокотали залпы «катюш», это федюнинцы подходили с юга к станции Аувере? Надо бы и нам поторапливаться, идти навстречу…
Понятное дело, так же думал и Малков. Дав на перекур ровно десять минут, он повел группу в сторону Лаагны, держась километрах в двух от шоссе.
В сером свете пасмурного утра тянулась лесом, увязая в глухих снегах, вереница усталых людей. Примерно через час Малков повернул их к шоссе. Но разведка, высланная вперед, вернулась и доложила: на шоссе стоят грузовики с солдатами… солдаты топчутся, мерзнут, что ли, а автоматы держат на изготовку… не пройти… Пришлось опять углубиться в лес. Шли трудно. Кто-то засыпал на ходу, падал в снег, его подымали — ноги отказывались передвигаться.
С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел. По воле судьбы к сотрудникам спецлаборатории попадает таинственный индийский кинжал, клинок которого беспрепятственно проникает сквозь любой материал, не причиняя вреда ни живому, ни мертвому. Откуда взялось удивительное оружие, против какой неведомой опасности сковано, и как удалось неведомому умельцу достичь столь удивительных свойств? Фантастические гипотезы, морские приключения, детективные истории, тайны древней Индии и борьба с темными силами составляют сюжет этой книги.
Сага о жизни нескольких ленинградских семей на протяжении ХХ века: от времени Кронштадского мятежа до перестройки и далее.
Фантастический роман о необычной судьбе землянина, родившегося на космическом корабле, воспитывавшегося на другой планете и вернувшегося на Землю в наши дни. С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел.Для среднего и старшего возраста. Рисунки А. Иткина.
На 1-й стр. обложки — рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Льва Константинова «Схватка».На 2-й стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к научно-фантастическому роману Е. Войскунского, И. Лукодьянова «Плеск звездных морей».На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Даниэля де Паола «Услуга».
Повесть продолжает сюжетную линию, начатую в рассказе "Формула невозможного.Через много лет Новиков и Резницкий возвращаются на планету Смилу, чтобы проверить как живут аборигены, оставшиеся без опеки Центра... .
Две фантастические повести — «Химера» и «Девиант» — примыкают к роману своей нравственной проблематикой, драматизмом, столь свойственным ушедшему XX веку. Могут ли осуществиться попытки героев этих повестей осчастливить человечество? Или все трагические противоречия эпохи перекочуют в будущее?…У героя повести изредка проявляется странный дар: иногда на него «находит»… вроде озарения… и он вдруг видит то, что обычному взгляду не видно, скрыто временем или расстоянием.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
В книгу Регины Дериевой вошли произведения, прежде издававшиеся под псевдонимами Василий Скобкин и Малик Джамал Синокрот. Это своеобразное, полное иронии исследование природы человеческой глупости, которое приводит автора к неутешительному выводу: «придурков всюду хватает» — в России, Палестине, Америке или в Швеции, где автор живет.Раньше произведения писательницы печатались только в периодике. Книга «Придурков всюду хватает» — первая книга прозы Дериевой, вышедшая в России. В ней — повести «Записки троянского коня», «Последний свидетель» и другие.
Многоплановый, насыщенный неповторимыми приметами времени и точными характеристиками роман Светланы Шенбрунн «Розы и хризантемы» посвящен первым послевоенным годам. Его герои — обитатели московских коммуналок, люди с разными взглядами, привычками и судьбами, которых объединяют общие беды и надежды. Это история поколения, проведшего детство в эвакуации и вернувшегося в Москву с уже повзрослевшими душами, — поколения, из которого вышли шестидесятники.
В новую книгу Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разные годы. Следуя за прихотливым пером автора, мы оказываемся то в суровой и фантасмагорической советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из забытого Богом промышленного городка… Гиршович не дает ответа на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями — в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.Леонид Гиршович (р.
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.