— Ось вам оси. Шо?
Мишка по-настоящему радовался. А хмурый Игорь после обеда опять встал к Мишкиному станку.
— Гарный у тэбэ станок, — подошел к Игорю Мишка. — Тянэ, як вол. А в мэнэ бач? Козел. Ну, добре, шагай до своего, бо погано получается. Староста дэсь в хвосте.
Игорь молчал.
— Чи глухой? — ткнул в бок его Потапенко.
— Уйди, Мишаня. Я буду на этом станке работать. Козел рогатый, — стиснув зубы, процедил Брятов и стукнул кулаком по лоснящейся станине.
Мишка понял: уговоры ни к чему. Удивленный, отошел к брятовскому (теперь уже своему) станку.
И опять, надрываясь, визжал резец. Точно захлебывался сизой стружкой, останавливался патрон.
— Не тянет, — вслух размышлял Игорь. — Но почему же он так четко, без надрыва, работает?
Открыл Игорь тумбу, потрогал ремень — слаб. «Неужели все дело в этом?» Потянул обеими руками ремень — так и есть, скользит по шкиву ремень. «Ну, держись, Медведь!» — подумал Игорь и улыбнулся.
Не обращаясь к мастеру, взял Игорь канифоль, натер ремень, насыпал на шкив желтоватого клейкого порошка.
Теперь ровно гудит мотор. И станок тянет — давай любую нагрузку.
* * *
На следующий день Мишка Потапенко, радостный, подбежал к мастеру и зашептал:
— Дывиться, Владимир Иванович! Ото так гвардеец, цэ ж герой! Ото так мастер! На моем козле рогатом вже мабуть… — Мишка не успел договорить. Перекрывая шум станков, в цехе раздался истошный Аркашкин визг:
— Куда потащил? Это мой прут!
— Что случилось? — бросился на шум мастер. — Что не поделили?
— Ах ты, гвардеец-европеец, — не обращая внимания на мастера, кричал Спирочкин. — Целый прут зацапал, лишь бы впереди всех быть.
— Тихо! — Владимир Иванович встал между ребятами. — Разве нет металла?
— Совсем нет, — зашумел откуда-то Сырбу. — Я тоже кончил две оси, а металла больше нет.
— Что такое? — недоумевал Владимир Иванович. — Пойдемте-ка.
Ремесленники цепочкой проследовали вслед за мастером в кладовую металла.
— Да… — мастер недоуменно смотрел на пустой стеллаж, машинально закручивая кончики усов. — Как же это? Нам же в обрез металл отпустили.
Ремесленники стояли тихо. И только Игорь со Спирочкиным исподтишка пытались вырвать друг у друга прут.
— Что же делать? — проговорил Владимир Иванович и молча пошел к своему столу.
Токари еще потоптались на месте. Прокофий что-то пробурчал злое и поплелся за мастером. У станков делать было нечего. Металл кончился.
Проходя мимо Игоря, Владимир Иванович чуть не вскрикнул от удивления. В корыте станка, выстроившись как на параде, поблескивали ровные ряды осей. Все они были без резьбы. Раз, два, три… Да, около десятка чистенько обработанных деталей. А чуть поодаль, небрежно вытирая руки, снисходительно улыбался Игорь.
— Вот так сюрприз, — Владимир Иванович медленно перевел взгляд на Брятова. — Когда же вы? Это же… Да вы, Брятов, молодец!
— Вот так хитрюга европейский, — зло проговорил Аркашка и швырнул металлический прут на пол. — На, жри!
Все промолчали, и даже мастер не обратил внимания на Аркашкину дерзость. Он только молча взял первую деталь, быстро достал из кармана штангенциркуль.
Что это? Владимир Иванович уже во второй раз измеряет одну и ту же деталь. Теперь Игорь перестал улыбаться. Нервничая, он комкал в руках ветошь и неотрывно следил за мастером.
— Брак, — вдруг, как громом, поразил Владимир Иванович.
— А ну, а ну. — Ребята вплотную притиснулись к столу.
— Как? — удивился Игорь и, схватив деталь, лихорадочно принялся измерять ее сам.
А Владимир Иванович откладывал в сторону одну деталь за другой. Их тут же хватали ребячьи руки. Каждая ось была измерена по нескольку раз, и лишь две из них оказались годными. И тут все разом загалдели наперебой, гневно обрушились на своего старосту. Больше всех горячился Сырбу.
— Сюрприз! Рекорд! Всех без работы оставил староста. Сам много захотел точить, а я что? Мишка что? Сашка что? Спать ложись, да?
— Ребята… — недоумевал Игорь. Он ожидал похвалы, а тут… — Я ж поточным методом, как на заводе…
— Эх, Брятов, — проговорил мастер. — Поточный метод. Погнались за количеством. Горячие детали замеряли. А теперь… Простую вещь не учли. Что же делать с вами? Ведь металл загубили. Без работы нас оставили. Что мы на заводе скажем? На нас там надеялись. Как же вы, а?
— В отличники захотел, — усмехнулся Сашка.
— Да прекратите вы! — строго прервал Качанова мастер и спокойнее продолжал: — Хорошо, пусть здесь десяток осей, а где же остальной металл? Нам ведь еще сорок штук надо сделать. Пусть на руках еще наберется с десяток, а где остальной?
— Живо тащите оси! — самовольно распорядился Сашка. И странно, Владимир Иванович не стал ему возражать. Ребята бросились к станкам, пересчитали детали.
— Шестнадцать. А где еще металл на четырнадцать осей? С места не двигаться! Владимир Иванович, — обратился Сашка к мастеру, — давайте в станках проверим. Может, еще кто такой же сюрприз готовит?
— Можешь не ерепениться, Качан; вот оно — железо, — спокойно проговорил Игорь, открывая тумбу своего станка.
— За такие штучки, — прищурив глаза, заговорил Сашка, — у нас в детдоме одеялом укрывали с головой и делали темную. Понял?
— Качанов! — осадил его мастер и строго прикрикнул на всех. — Расходитесь по местам! Быстро к станкам!
