Рудольф Абель перед американским судом - [3]

Тайное задержание и исчезновение Абеля из Нью — Йорка, отказ в предоставлении возможности связаться с адвокатом, длительное содержание под стражей без оформления ареста и предъявления обвинения заставили потом Донована сквозь зубы процедить, что с Абелем «что‑то, по — видимому, было не так».

Четыре дня Абель вообще отказывался отвечать на вопросы следователей. Наконец, 25 июня заявил, что он — Рудольф Иванович Абель — является гражданином СССР, нашел в России в оставшемся от войны разрушенном блокгаузе крупную сумму денег в американской валюте, купил на эти деньги в Дании фальшивый американский паспорт и в 1948 году перешел с ним из Канады в США. Он признал, что в течение девяти лет проживал в США незаконно, под тремя вымышленными фамилиями.

За исключением факта незаконного проживания в США, что отрицать было просто невозможно, все остальное было выдумкой. Но для иммиграционной службы важно было одно: задержанный признал себя иностранцем, нарушившим правила въезда и проживания в США.

В тот же день ему был назначен адвокат, некий Морисс Атлас, эсквайр из Мак — Аллена, а 27 июня чиновники иммиграционного управления начали официальное разбирательство дела.

Абель в присутствии адвоката подтвердил свою версию прибытия в США и что, проживая в США, он в разное время и в разных местах пользовался еще двумя именами — Эмиль Голдфус и Мартин Коллинз.

Он признал, что не зарегистрировался как иностранец и тем нарушил требования, установленные законом об иммиграции и гражданстве.

На вопрос, в какую страну он хотел бы быть депортирован, Абель ответил — в СССР.

Так закончилось следствие по тому обвинению, по которому Абель был арестован в отеле «Латам».

Но ФБР такой исход дела, конечно, не устраивал. Их интересовал не Эмиль Голдфус и не Мартин Коллинз, тихо и мирно проживавшие в Нью — Йорке, а полковник Абель. И допросы продолжались. Продолжались, несмотря на отсутствие ордера на арест.

Кончил свое дело и исчез «эсквайр из Мак — Аллена», и Абель опять остался один на один со своими следователями.

Допрашивали Гэмбер, Бласко и другие сотрудники ФБР.

— Они все время твердили, — писал Абель в своем аффидевите, — что если я буду сотрудничать с ними, то получу хорошую еду, напитки, комнату с кондиционированным воздухом и работу с годовым окладом в десять тысяч долларов в государственном учреждении Соединенных Штатов. Льстивые уговоры сотрудничать перемежались с угрозами, грубостью, а однажды дело дошло и до рукоприкладства: один из сотрудников ФБР ударил Абеля по лицу и сбил на пол его очки. Позднее, когда расследование было окончено, адвокат, «чтобы не обострять отношений с ФБР», предложил Абелю включить в свой аффидевит фразу: «Со времени ареста и до предъявления мне обвинительного акта ко мне не применялось физическое насилие и мне им не угрожали». Абель категорически отказался.

Абель никогда не признавал, даже в разговорах со своим адвокатом, что какие‑либо его действия в Соединенных Штатах направлялись Советским Союзом. Он умел провести четкую грань между сведениями, необходимыми для защиты его законных прав и интересов, и информацией, представляющей ценность для контрразведывательных служб США. На протяжении всего следствия, а затем судебного разбирательства Абель стремился, чтобы подобная информация не исходила от него.

Три с половиной недели Абеля ежедневно допрашивали сотрудники ФБР. Так и не добившись нужных им показаний, они уехали. Прошло еще три томительных недели. Казалось, об Абеле все забыли. Наконец, после настойчивых требований ему предъявили ордер на арест, датированный 7 августа 1957 г., и сообщили, что по его делу имеется обвинительный акт. Самого акта, однако, Абелю не показали и с его содержанием не ознакомили.

Тогда же, 7 августа, мировой судья Эдинбурга (штат Техас) Дж. К. Холл вынес решение о передаче дела Абеля по подсудности в суд штата Нью — Йорк.

На следующий день Абель самолетом был снова доставлен в Нью — Йорк для предъявления обвинения и предания суду. На сей раз из этого не делали никакой тайны. Аэродром усиленно охранялся, теснились корреспонденты различных газет штатов Нью — Йорк и Нью — Джерси.

Обвинительный акт, подписанный прокурором Бруклина и Лонг — Айленда П. Муром и помощником генерального прокурора США, ведающим отделом внутренней безопасности, Уильямом Ф. Томпкинсом, занимал двадцать страниц крупного формата. Там, в частности, говорилось: «Начиная с 1948 года или примерно с этого года… Рудольф Иванович Абель, известный также как Марк (псевдоним) и как Мартин Коллинз и Эмиль Р. Голдфус, … вошел в сговор (идет перечисление лиц. — Л. Т.) с целью передачи сообщений и пересылки Союзу Советских Социалистических Республик… документов, текстов, фотографий, негативов, фотоснимков, планов, карт, моделей, заметок, инструментов, приспособлений и информации, касающейся национальной обороны Соединенных Штатов Америки, и особенно информации, касающейся вооружения, оснащения и дислокации вооруженных сил Соединенных Штатов, а также информации, касающейся американской программы в области атомной энергии…»[2].

Однако в обвинительном акте не содержалось никаких конкретных данных, указывающих на то, где, когда, от кого и какие именно сведения получал Абель. Не было данных и о том, когда и какие сведения или документы, карты, модели и т. п. Абель передал или переслал в СССР.