Рубежи - [58]
— А как ты думаешь, где он будет в следующий раз?
— Трудно сказать. Положение такое, что скорее всего будет там, где стоят наши наземные резервные части. — Федор постучал папиросой о портсигар и добавил: — Если бы он летал в группе, мы бы давно подловили. Группой не сманеврируешь. В общем, посмотрим, что будет дальше. Долго он не налетает. Кто-то из разведчиков говорил, пользуясь достоверными источниками, что это старый инструктор одной из центральных немецких школ. Личный друг Геринга.
— Когда ты меня возьмешь на «свободную охоту»? — спросил Кондик, внезапно переменив разговор.
— На днях слетаем… парой.
Михеев знал, что делалось сейчас в сердце товарища. За внешним спокойствием он угадывал скрытое желание схватиться с этим асом, схватиться не на жизнь, а на смерть. Он давно и сам хотел этого.
— Подловить бы черта, — проворчал Кондик.
— Подловим! — решительно ответил Федор.
Разведка воздушного пространства северо-восточнее Берлина выполнялась по приказу наземного командования. Четыре самолета летели на высоте пяти тысяч метров. По радио сообщили: на других участках ведутся воздушные бои. В телефонах слышны были резкие, торопливые команды атакующих истребителей. Кондик летел несколько выше Михеева, справа.
Солнце еще не взошло, земля снизу была темной, однообразной, без четких ориентиров. Перелетать линию фронта им запретили. Михеев взглянул на карту, затем плавно развернулся на обратный курс. Встревоженный голос наводчика с земли едва успел прозвучать в шлемофоне, как Федор увидел шестерку немецких истребителей, падающих на них сверху.
«Выследили, сволочи», — успел подумать он и энергичным маневром вошел в крутой вираж, не дав возможности противнику нанести прицельный удар; «фоккеры» прошумели где-то сбоку.
Михеев скомандовал:
— Атакуем парами. Идем на высоту!
Он передал на землю, что вынужден принять бой. Четверка, не имея возможности маневрировать группой, рассыпалась в небе. Каждый выбирал себе цель, одновременно следя за товарищем. Один из «фоккеров» задымил и стал падать. Кондик сделал переворот через крыло и пикировал на другой самолет. Федор резко, до боли в глазах от перегрузки, взмыл кверху и на одну секунду взял в прицел немецкий самолет. «Фоккер» вспыхнул.
«Красиво горит», — только успел подумать Федор, и тут же в его кабине раздался треск разбитых приборов. Воздух, прорвавшийся через разбитый фонарь кабины с ужасной силой ударил в лицо. Мотор сначала взревел, но в следующую секунду послышался металлический скрежет и — тишина…
— Миша, прикрой! Иду на вынужденную!
Федор впился глазами в землю, круто снижаясь. Кондик виражил над ним. Вторая пара продолжала бой вверху, оттягивая истребителей от подбитого самолета. Михеев знал, в этом районе громадное ровное поле. Кругом свои войска. Можно будет сесть без особого риска…
Федор отстегнул лямки парашюта, спрыгнул на землю и глянул вверх: освободившийся Кондик, круто набирая высоту, шел к облакам.
Михеев полез за папиросой, но достать ее не успел: немецкий истребитель бреющим полетом пролетел над самой головой. Через минуту он появился снова, острый нос с высоты был направлен в землю. Федор узнал этот самолет и в бессильной ярости стиснул зубы: «А, чтоб тебя!» Сейчас немец займется своим излюбленным делом: подожжет незащищенный самолет, убьет летчика. Кругом чистое поле, скрыться негде. Он услышал разрывы снарядов. Самолет загорелся с первой же очереди. Михеев побежал. «Попался бы ты мне в воздухе, ас!» Злоба вдруг обожгла душу. Остановился и заблестевшими от ярости глазами смотрел на истребитель, который вновь пикировал, теперь уже на него…
— На́, бей, бандит! — закричал он истошно. — Бей! Предательски, по-воровски, в спину!
В эти секунды он думал не о своей гибели. Он думал, что целый месяц безнаказанно летает этот воздушный волк. Федор в отчаянном порыве рванулся вперед, навстречу пикирующему истребителю… Звук родного мотора заставил его присесть от волнения. Летит Кондик!
Сквозь гул двух моторов прорвалась длинная пулеметная очередь, в следующую секунду еще одна. Истребитель Кондика промелькнул перед носом немецкого самолета.
«Береги снаряды, Миша… Тащи его на высоту», — советовал вслух Федор, словно Кондик мог его слышать.
Высота около трех тысяч. Немец дальше не идет. Он делает резкий рывок в сторону и на крыло… Сноп трассирующих снарядов проносится впереди истребителя Кондика. Федор видит темные полоски в небе, сжимает кулаки. Истребители петляют на громадных скоростях, пытаясь зайти один к другому в хвост: Наконец, Кондику это удалось. «Бей… бей! Пора, друг!» Но очереди не слышно. Страшная мысль поразила Михеева: «Нет снарядов». Теперь самолет Кондика под ударом. Но выстрелов немца тоже нет. Значит, и тот с пустыми патронными ящиками. Что же дальше? Федор хрустнул пальцами. Он понимал состояние друга. Оба самолета разошлись в стороны, затем круто одновременно развернулись… Они летят навстречу, в лоб. Моторы истошно ревут на полных оборотах. Расстояние пожирается ими.
— Что ты делаешь? — кричит Федор, не узнавая своего голоса.
На сумасшедших скоростях истребители несутся навстречу друг другу… Мгновение — и от страшного треска вздрогнула земля. Чудовищный фейерверк горящих осколков рассыпался в небе…
