Рубеж - [20]
Над степью ползли и ползли низкие, рыхлые тучи. Дождь то утихал, то снова усиливался. Холмистый горизонт еле-еле угадывался в плотном сером тумане.
2
С танкодрома Мельников приехал в штаб дивизии. Проходя в свой кабинет, приказал дежурному офицеру:
— Полковника Осокина ко мне!
С того дня, когда полковник Осокин прибыл в дивизию, прошло без малого полтора года. Однако прибытие его запомнилось комдиву очень хорошо. Он проводил тогда в Доме офицеров беседу о сражениях на Днепре, рассказывал офицерам о героическом артиллерийском дивизионе, который, переправившись на плотах в расположение войск противника, целые сутки со взводом пехоты удерживал до подхода главных сил крошечный клочок земли у хутора Лесного.
Когда беседа закончилась и слушатели, поднявшись с мест, направились к выходу, к Мельникову подошел незнакомый офицер в полковничьих погонах. Сухопарый, высоченного роста, он с какой-то особенной лихостью приставил к виску длинную тонкую руку и доложил, что направлен в дивизию на должность начальника ракетных войск и артиллерии. Пожав прибывшему руку и ознакомившись с направлением, Мельников спросил, улыбнувшись:
— Так вы к нам прямо с берегов Волги?
— Верно, — ответил полковник. — А если обратиться к прошлому, то можно сказать — с Днепра. С того самого плацдарма, о котором вы только что рассказывали, — не без гордости добавил он.
— Как это? — Мельников непонимающе посмотрел на Осокина. — Вам сколько же лет, извините?
— Сорок два. Но вы не удивляйтесь, я был тогда всего-навсего двенадцатилетним подростком, и мое участие в боевых действиях сводилось к весьма скромной роли: я приносил артиллеристам воду в двух чайниках. Но если учесть, что берег с двух сторон простреливался немецкими пулеметами, то я тоже чувствовал себя полноправным бойцом.
— Интересно, — оживился Мельников. — Я ведь потом с пехотой переправился к Лесному. Но тогда плацдарм уже был расширен. Мы там у вас больше двух десятков только подбитых вражеских танков насчитали. Как дивизион выстоял, уму непостижимо...
Сейчас полковник Осокин вошел в кабинет комдива, как всегда, строго подтянутый, по-деловому сосредоточенный. Мельников спросил его:
— Что там у ракетчиков произошло, Аркадий Петрович? Объясните, пожалуйста.
— Ничего особенного, товарищ генерал, — ответил Осокин. — Занятия прошли неплохо, хотя желаемых результатов в организации самообороны ракетчикам достигнуть пока не удалось.
— А после занятий?
— Разбор я сделал, указал на недостатки. Самого Жогина покритиковал за пассивность в обороне.
— И все?
— Все.
— А разрешение на проведение своих экспериментов майор Жогин спрашивал у вас?
— Каких экспериментов? — удивился было Осокин, но тут же вспомнил: — Ах да! Верно, было такое. Правда, не очень хотелось мне идти ему на уступку. Люди все же устали, да и дождь не переставал. Но вы же знаете, какой энтузиаст этот Жогин, товарищ генерал. И помощники у него такие же...
— Но вы разрешили ему продолжать занятия?
В больших глазах Осокина застыла настороженность.
— Я сказал, чтобы майор сам решил этот вопрос.
— Устранились, значит?
— Зачем же так, товарищ генерал?
— А затем, что начальник штаба отменил этот эксперимент, потому что проводился он без вашего разрешения.
— Напрасно он это сделал.
— Вот теперь доказывайте, что земля вертится! — с гневом сказал комдив. — А главное, люди попусту трудились, столько дорогого времени потеряли на развертывание и свертывание пусковой установки. Представляете, какое теперь у них настроение?
— Но майор Жогин — командир с достаточным опытом, товарищ генерал, и опекать его на каждом шагу просто нет никакого смысла. Больше того, излишней опекой можно задергать человека и погасить в нем творческую инициативу.
Комдив остановил Осокина:
— Не опека нужна, Аркадий Петрович, а конкретное руководство.
— Я понимаю, товарищ генерал.
— А если понимаете, то постарайтесь, чтобы казусов наподобие сегодняшнего больше не было.
Обычно полковник Осокин выслушивал замечания комдива терпеливо, не возражая. Сейчас же, встревоженный неожиданными претензиями, он нервно заметил:
— Надо, чтобы начальник штаба был сдержаннее, товарищ генерал.
— А у меня с ним разговор уже был, — сказал Мельников. — Вам же, как начальнику ракетных войск и артиллерии, нужно больше вникать в то, что делает майор Жогин по линии рационализации.
— Так я в курсе, могу доложить. Есть уже достижение в подготовке расчетных данных. Теперь важно закрепить все это, выработать систему.
— Об этом я уже знаю, — остановил его Мельников. — Меня беспокоит другое: иной раз трудно отличить, чем занят Жогин — плановой учебой или рационализацией.
— Это верно, — согласился Осокин. — Но что делать, если хорошая идея приходит иногда в самый неподходящий момент? Она вроде летучей звезды на ночном небе: засветится вдруг и тут же погаснет. А ее ведь нужно успеть схватить, второй раз она может не появиться.
— Так что же вы предлагаете? Стоять в стороне и наблюдать, как майор Жогин ловит эту самую звезду, а начальник штаба — Жогина?
Осокин смутился, но тут же поборол смущение.
— Творческий замысел — дело очень тонкое, вы это знаете сами, товарищ генерал. Тут вмешательство со стороны начальства, мне кажется, не всегда уместно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу Семена Гехта вошли рассказы и повесть «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) — произведения, наиболее ярко представляющие этого писателя одесской школы. Пристальное внимание к происходящему, верность еврейской теме, драматические события жизни самого Гехта нашли отражение в его творчестве.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.