Ртуть - [37]

Многие годы наблюдавший за королевой Сицилии Жак Кер только сейчас начинает ее понимать. Купца наконец-то осеняет: Иоланда всегда старалась держать все под контролем, при этом скромно оставаясь в тени и добровольно отдавая почетные лавры зятю и в бытность его дофином, и после того, как он взошел на французский престол. Жак, такой чуткий и проницательный в иных отношениях, на самом деле только теперь осознает: именно Иоланда стояла за всеми положительными моментами в жизни Карла VII и других членов королевского семейства, которые они, по своему разумению, вменяли и продолжают вменять в заслуги только себе. Впрочем, она никогда и не испытывала потребности в благодарности. Ей важны результаты! И вот сейчас – после всего, что она сделала для Карла, этого бесцветного и не блещущего никакими особыми достоинствами молодого человека, – эта удивительная королева, спеша успеть до полного заката своего могущества и жизни, готова разыграть последний, но верный козырь: Агнессу Сорель.

Весть о кончине этой замечательной женщины в ноябре следующего 1442 года сильно опечаливает Жака. Та, которую всегда называли «королевой четырех королевств», никогда фактически не правила как королева ни в Сицилии, ни в Неаполе, ни на Кипре и в Иерусалиме и даже не ездила в эти земли. Хотя наделенная от природы властным характером, эта старшая дочь короля Арагона Хуана I и Иоланды де Бар и правнучка великого французского короля Иоанна Доброго могла бы достойно носить все четыре короны!

Тем с большим облегчением Жак узнает о том, что один из его кораблей благополучно доставил из Неаполя в Марсель короля Рене. Жаль, что сын не застал мать живой в Сомюре! Когда они встречаются на похоронах Иоланды в Анжере, Рене обнимает купца – необычный жест короля по отношению к торговцу. Но ведь этот торговец спас жизни членам его семьи, а потом и ему самому. Рене понимает и ценит это!

– Жак, мой добрый друг, я благодарен вам за все, что вы сделали для меня и моего семейства. Признаюсь вам – то, что я не успел вернуться до кончины моей матушки, причиняет мне даже большую боль, чем потеря трона.

– Сир, по крайней мере, она умерла, зная, что вы безопасно вернулись в Прованс. Пусть это послужит вам в утешение. Не терзайте себе понапрасну, прошу вас.

На похороны Иоланды собираются все члены ее семейства, многочисленные друзья, слуги из ее дворцов и поместий и представители знати, уцелевшие в борьбе с англичанами. И все они воочию видят непомерное горе Рене. Знакомый со многими придворными, Жак Кер свободно общается с ними и чувствует, что их скорбь по великой королеве Сицилии тоже искренна и неподдельна.

Из Нанси прибывает Изабелла Лотарингская, радость которой от встречи с мужем, благополучно вернувшимся из Неаполя, перемешивается с печалью из-за кончины Иоланды. Супруги обнимаются на глазах у всего двора. Сопровождать себя Изабелла поручила своей фрейлине, Агнессе Сорель. «Хороший выбор», – отмечает про себя Жак. Ведь последний год своей жизни королева Иоланда провела в Сомюре в обществе именно этой девушки. Ловя на себе взгляд Изабеллы и склоняясь пред нею в поклоне, Жак тщится отбросить вопросы, которыми смущает его ум его же пытливое любопытство. Какие планы вынашивала королева-мать насчет этой юной красавицы-фрейлины? Она же не просто так, прихоти ради, держала ее при себе и наставляла… Чему? Несомненно, чему-то важному. Ведь королева Иоланда всегда все планировала и просчитывала!

Карл VII не может оставить армию, чтобы почтить личным присутствием похороны своей второй матери. Но он действительно почитал Иоланду и искренне горюет по ней. «Если бы он следовал всем ее мудрым советам и держал при себе тех людей, которых она ему присылала, он намного облегчил бы себе жизнь», – думает Жак. И он, похоже, не одинок в этом мнении. Резкие перепады настроения у короля всегда озадачивали купца, и он уверен, что всевидящая королева еще в его детстве заметила, что периоды деятельной энергии и энтузиазма чередовались у Карла с такими глубокими депрессиями, что сам он не мог справиться с ними, пребывая в подавленном состоянии по много дней кряду. Быть может, это как то связано с безумием его отца, Карла VI, также одолевавшим того приступами? Неужели эти перемены в настроении – наследственный порок?

Со временем советники, рекомендованные королевой Иоландой, все плотнее окружают короля, и его решения становятся более взвешенными, а двор «анжуйским». Сенешалем Анжу, вотчины Иоланды, которую она, без сомнения, передала королю, Карл VII еще в 1437 году сделал Пьера де Бризе. Вполне закономерно! Пьер хранил верность анжуйскому лагерю с тех самых пор, как прибыл юным пажом в услужение к мужу Иоланды.

Этот протеже королевы Иоланды всегда вызывал интерес у Жака Кера. Купец пристально следит за быстрым восхождением его звезды – личность Бризе его волнует и озадачивает. Некоторые люди считают Бризе образцом совершенства. Однажды близкий ко двору поэт, Жак Миле из Орлеана, вспоминая битву при Пате, заявил Рене: «Этот молодой Пьер де Бризе, что всегда рядом с вами, действительно необыкновенный человек. Он обладает храбростью Гектора, мудростью Нестора и как полководец затмит собой Цезаря!» Рене расхохотался, но, повторив эти слова своему кузену Жану де Дюнуа, с удивлением заметил, что тот только улыбнулся и в подтверждение кивнул. Жак и сам видел Пьера в деле на пути в Реймс, и именно тогда купец убедился, что Бризе – прирожденный предводитель и хороший воин, готовый отчаянно рисковать во главе своего войска.