Розы и тернии - [26]
— Такой ему и надобен.
— А мне думается, что получше ему не достать, вот он на Ераков… Еран… Ериковича — тьфу! насилу вымолвил — и бросился.
— Не скажи! Не таковский он, чтоб зря делать.
— Не вдогад мне.
— Роду Годуновы не бог весть какого… Выдаст царь дочку свою за королевича замуж, чай, это подбавит знатности маленько?
— Ну, за такого-то выдать честь не больно велика!
— Каков ни есть, а все королевич… Потом, выдай он Ксению за иного какого иноземного князя, тот поженится да и укатит с женой молодой на свою сторону. И прощай, и делу шабаш! Борису пользы от этого самая малость будет да и дочки ему, быть может, век весь увидать не придется. Так ведь?..
— Пожалуй что.
— Ну а если он за Густава-то ее отдаст, так тот здесь останется — потому, куда ему и деться? И будет Борис Федорович вертеть им, как захочется. Хочет — сотню городов даст, хочет — в псаря обратит.
— Да, мозговат царь Борис Федорович! Недаром в цари его выбрали. А прежде, при Иване царе, каким был — тих, скромен, его и не заметишь. А теперь на-ка! Царь!
— Сумел пролезть! — пробурчал сквозь зубы Щербинин.
— Ась? Что ты сказал? Не расслышал я…
— Нет, ничего… я так, про себя… Что, ты сына поженил, кажись?
— Как же, как же! Поженил. Жаль, что тебе на свадьбе побывать не пришлось.
— Что делать! Не взыщи, сам знаешь — в отъезде был.
— Знаю, знаю. Так это не к разу пришлось.
Степан Антонович хлебнул из своей чары, помолчал, потом спросил:
— Что ты своего сына не женишь?
— Да все собраться не могу. Подумываю.
— Невесту сыскать не долго.
— За моего сына всякий рад будет дочь отдать! — с гордостью промолвил князь.
— Вестимо, вестимо! И богат, и родовит.
— Выбрать надо подходящую. Была б жена жива моя, живо бы нашла, а мне где возиться?
— Да, забот, чай, и то короб целый?
— И не говори!
— Однако мне и в дом пора, — сказал Степан Антонович, допив чару и обтирая усы. — Завтра, чай, свидимся? — добавил он, вставая.
— На приеме королевича буду беспременно… Ты б посидел… Чего спешишь?
— Нет, пора! И то засиделся… — ответил Белый-Туренин, лобызаясь на прощание с хозяином.
XXIII. Грезы царевны
Правду сказал царевич — плохо спалось Ксении в ночь после его сообщения. «Жених» — это слово так много говорило царевне. Жених — это особенный человек, непохожий на иных людей, как непохож сокол на грачей крикливых…
Ворочается с боку на бок царевна на постели своей пуховой. Не спится ей. Как ни отгоняет она думушки, не дают они ей покоя. Приподняла голову царевна от жаркой подушки. Тихо. Только откуда-то доносится чуть слышно чей-то храп. Лампада разгорелась и светит, что свеча. Села Ксения на постели.
Черная коса царевны расплелась и рассыпалась по обнаженным плечам, оттеняя их белоснежную белизну, и овал лица, среди этой волны черных волос, кажется изваянным из мрамора, а очи на этом беломраморном лице кажутся еще глубже, еще черней, чем всегда.
Задумалась царевна, смотрит в глубь опочивальни, не мигнет, будто видит она что-то в трепетных лучах лампады, наполняющих комнату, и такое, от чего не хочется ей глаз отвести. И царевна, действительно, видит, видит не то, что пред очами, не край узорной занавески, на которую уставилась, а то, что позади очей сокрыто в ее пылающей голове: мысль воплотилась в неясный облик.
Пленительный образ ее жениха — королевича — рисует Ксении воображение. Она уже страстно любит это порожденье пылкой мечты, этого своего воображаемого жениха.
Таков ли он будет на деле, о том она не заботится: он, «ее королевич», как в мыслях называет она жениха, должен быть таким, а не иным.
Долго мечтала царевна, потом постепенно рассеялись грезы, иной характер приняли думы.
«Брат говорит, чтоб спустилась я к Золотой палате, — думает Ксения. — Ему, мальчику, кажется это куда каким легким, а на деле не то. Как я уйду, если за каждым шагом моим десяток очей присматривает? И думать нельзя! Рада бы, да что поделаешь? Надобно иное что-нибудь придумать. А увидать его хочется! Хоть бы глазком одним… Как будет королевич подъезжать, надо в оконце взглянуть. Это сподручней всего будет… Одна беда — пожалуй, и от окна прогонят мамки да няньки докучные, дозорные… Ну да это мы устроим, ухитримся…»
Быстро летели думы царевны, и она, занятая ими, не замечала, как проходила ночь, как бледнел свет лампады, словно желтоватые лучи ее огня тонули в белых лучах утра.
Терем понемногу просыпался. В смежных с опочивальней покоях слышался шорох, легкие шаги.
«Войдут ненароком, увидят, что не сплю…» — подумала Ксения и, опустив голову на подушку, прижмурила очи.
XXIV. Неожиданный гость
— Здорово, дядя Иван!
— Здорово, землячок! А кто ты такой будешь?
— Али не признаешь?
— То есть ни боже мой! Совсем, значит, незнаем ты мне.
— Ах, грех какой! Да неужели мальца Микитку забыл вовсе?.. Еще в былую пору гостинцев ему вдосталь давывал… Правда, времени с той поры прошло немало…
— Микитку?
— Да. Приятеля твоего Панкратия сына.
— Ой ли? Да неужто это ты, Микитушка? Вот гость дорогой! А, ей-ей, не признал бы тебя, коли б ты сам не сказал. Давай поздравствуемся как след… Ах ты, мой родной! Ишь, каким стал — высоким да крепким парнем, а ведь я тебя вот этаким мальцем махоньким помню… Эй, жена! Встречай гостя да наставляй на стол всего, что в доме найдется!
Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.
Исторический роман о распрях между Москвой, Тверью и Литвой во времена Мамаева нашествия.
Исторический роман о крымских набегах на Московию во времена Иоанна Грозного.
Сын опального боярина по несчастной случайности попал в Венецию и вырос вдали от дома. Но зов родины превозмог заморские соблазны, и Марк вернулся в Московию, чтоб быть свидетелем последних дней Иоанна Грозного, воцарения Феодора, смерти Димитрия…
Николай Николаевич Алексеев (1871–1905) — писатель, выходец из дворян Петербургской губернии; сын штабс-капитана. Окончил петербургскую Введенскую гимназию. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. Всю жизнь бедствовал, периодически зарабатывая репетиторством и литературным трудом. Покончил жизнь самоубийством. В 1896 г. в газете «Биржевые ведомости» опубликовал первую повесть «Среди бед и напастей». В дальнейшем печатался в журналах «Живописное обозрение», «Беседа», «Исторический вестник», «Новый мир», «Русский паломник».
Алексеев Николай Николаевич (1871-1905), прозаик.Из дворян Петербургской губернии, сын штабс-капитана. Всю жизнь бедствовал, занимался репетиторством, зарабатывал литературным трудом. Покончил жизнь самоубийством.Его исторические рассказы, очерки, повести, романы печатались во многих журналах («Беседа», «Новый мир», «Живописное обозрение» и др.), выходили отдельными изданиями и были очень популярны.Освещение событий разных периодов русской истории сочетается в его произведениях с мелодраматическими сюжетными линиями, с любовной интригой, с бушующими страстями.…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
Бенито Перес Гальдос (1843–1920) – испанский писатель, член Королевской академии. Юрист по образованию и профессии, принимал деятельное участие в политической жизни страны: избирался депутатом кортесов. Автор около 80 романов, а также многих драм и рассказов. Литературную славу писатель завоевал своей исторической эпопеей (в 46 т.) «Национальные эпизоды», посвященной истории Испании – с Трафальгарской битвы 1805 г. до поражения революции 1868–1874 гг. Перес Гальдос оказал значительное влияние на развитие испанского реалистического романа.
Мари Жозеф Эжен Сю (1804–1857) — французский писатель. Родился в семье известного хирурга, служившего при дворе Наполеона. В 1825–1827 гг. Сю в качестве военного врача участвовал в морских экспедициях французского флота, в том числе и в кровопролитном Наваринском сражении. Отец оставил ему миллионное состояние, что позволило Сю вести образ жизни парижского денди, отдавшись исключительно литературе. Как литератор Сю начинает в 1832 г. с авантюрных морских романов, в дальнейшем переходит к романам историческим; за которыми последовали бытовые (иногда именуемые «салонными»)
Константин Георгиевич Шильдкрет (1896–1965) – русский советский писатель. Печатался с 1922 года. В 20-х – первой половине 30-х годов написал много повестей и романов, в основном на историческую тему. Роман «Кубок орла», публикуемый в данном томе, посвящен событиям, происходившим в Петровскую эпоху – войне со Швецией и Турцией, заговорам родовой аристократии, недовольной реформами Петра I. Автор умело воскрешает атмосферу далекого прошлого, знакомя читателя с бытом и нравами как простых людей, так и знатных вельмож.
Трилогия «Христос и Антихрист» занимает в творчестве выдающегося русского писателя, историка и философа Д.С.Мережковского центральное место. В романах, героями которых стали бесспорно значительные исторические личности, автор выражает одну из главных своих идей: вечная борьба Христа и Антихриста обостряется в кульминационные моменты истории. Ареной этой борьбы, как и борьбы христианства и язычества, становятся души главных героев.