Розовый костюм - [45]
– Как ты думаешь, кто эти люди? – спросила Кейт. – Может быть, юристы?
Маленький Майк покачал головой и уверенно ответил:
– Нет, это члены профсоюза.
Большой Майк тоже явно дал сыну несколько уроков.
– Насчет членов профсоюза ты хорошо определил, – похвалила мальчика Кейт, не отрывая взгляда от холодной речной синевы, от рабочих на берегу, от пронзительно кричащих чаек. Проповедник повернулся к ним и улыбнулся. Кейт улыбнулась в ответ.
– Какой у вас чудесный галстук, сэр, – вдруг сказала она и умолкла, не зная, что еще сказать.
– Спасибо. Галстуки – моя слабость.
Когда Кейт и Маленький Майк, наконец, добрались до «Chez Ninon», помещение мастерской оказалось буквально забито безголовыми манекенами, но никто не работал. Из Англии прислали розовое букле для того самого костюма. На рабочем столе вздымались океанские волны букле всех оттенков розового. И каждый наклонялся поближе, чтобы как следует рассмотреть ткани, которые прямо-таки пылали розовым светом.
– Красивенько, – сказал Майк.
– Нет, – возразила Кейт. – Потрясающе!
На каждом образце имелся коричневый картонный ярлык «Линтон Твидз». Это было необходимо для инвентаризационного контроля. На каждой картонке кто-то аккуратно, печатными буквами написал название ткани, ее номер и номер заказываемой модели. Заказчик был обозначен как «Шанель», поскольку права на эту ткань принадлежали ей, и она лишь временно передала их «Chez Ninon». Указана была также сновальщица и ее имя: Энн; там же стояла ее подпись. Как и подпись ткачихи по имени Сьюзен. Как и подпись штопальщицы, имя которой было написано веселым округлым почерком. Самое удивительное, ее звали тоже Кейт.
Глава 11
Труднее всего было… держать себя в руках.
Олег Кассини
В пятницу в мастерской шел розовый снег. Букле не просто линяло, как кошка, оно буквально рассыпалось на отдельные завитки и пушинки. Собственно, французское слово «букле» и означает «локон, завиток». И эти мягкие завитки цеплялись за все даже после того, как присланные образцы подвергли сухой чистке. Бесстыдная в своей яркости и обладающая совершенно неукротимым переплетением нитей ткань каждый раз, стоило поднести к ней острые портновские ножницы, испускала целые облака шерстяного пуха, которые плыли по мастерской, точно семена одуванчика на ветру.
Если Кейт невольно подносила руку к волосам, розовый пух тут же забивался в челку. Если терла глаза, пух прилипал к ресницам. Пух заставлял ее чихать, кашлять и чесаться. От него пахло старой овчиной и угольным дымом. На рабочем столе Кейт пух скапливался небольшими кучками, подол платья был весь в пуху. Падая на пол, розовый пух липнул к нейлоновым чулкам и обуви. Даже темно-синее шерстяное пальто Кейт, висевшее на крючке неподалеку от рабочего стола, покрылось розовым пухом. Пух неведомым образом ухитрялся проникнуть даже в чашки с чаем и крошечными пушистыми островками осесть на поверхности густых сливок. На сэндвичи, на зеленый виноградный джем тоже моментально налипали розовые пушинки. Как, впрочем, и на все остальное – на жевательную резинку, на шоколадные конфеты, на пончики… Розовый пух пробрался даже в кошелек Кейт и спрятался среди талонов на метро. Этим пухом было испачкано абсолютно все.
В «Сhez Ninon» довольно часто работали с различными букле фирмы «Линтон», но именно этот образец вел себя вразрез со всеми правилами, и с ним было совершенно невозможно сладить; и он был не просто розовый, а представлял собой некое сплетение нитей различных оттенков розового: там был цвет спелой малины, арбуза, вишни и – фоном – цвет розового шампанского. При ярком освещении букле напоминало те сногсшибательные оттенки, которые можно обнаружить на кусте дикой фуксии, привольно цветущей под мексиканским солнцем. Если же освещение было приглушенным, цвет ткани вызывал у Кейт воспоминания о японских пионах, которые цветут зимой; их цветение скоротечно, но переливчатые тона поражают интенсивностью. А еще, глядя на это букле, она вспоминала об отцовских розах; в общем, такой оттенок розового можно было понять только сердцем.
Переплетение различных розовых нитей в ткани было не просто нерегулярным – оно было настолько непредсказуемым, что лишало Кейт присутствия духа. Как и для большей части тканей, используемых от-кутюр, этому материалу наверняка потребуется особо прочный шов – десять стежков на сантиметр, разумеется, вручную, в начале и конце каждого шва и пять стежков на сантиметр во всех прочих местах. Это вам не обычные пять стежков на сантиметр. Причем все придется прошить дважды – каждый шов, каждый обшлаг – сперва прямым швом, затем, для большей прочности, обметочным. Если учесть структуру конкретно этой ткани, способную свести с ума кого угодно, то на пошив жакета наверняка понадобится не восемьдесят рабочих часов, а все девяносто. Даже на юбку, скорее всего, уйдет не менее тридцати часов работы.
Подобным мастерством в «Chez Ninon» обладала одна лишь Кейт, хотя обычно сборкой готового изделия она не занималась. Но поскольку костюм был заказан Белым домом, то Хозяйки сочли, что лучше всего поручить ей всю работу с начала до конца. И к вечеру пятницы Кейт оказалась покрыта розовым пухом буквально с головы до ног.
Огюст Эскофье был истинным французом, поэтому он превратил кухню в мастерскую художника, вдохнул в поварское дело поэзию и страсть. «Совершенство вкуса» — вот та вершина, которую он смог покорить, точно алхимик, смешивая ингредиенты, пробуя самые неожиданные сочетания продуктов.Внешне далеко не мужественный, весьма субтильный, даже хрупкий, он покорял женские сердца страстностью, романтикой, умением увидеть необычное в самых обычных вещах.Его любовницей была сама Сара Бернар, но сердце его разрывалось между чувством к этой великой актрисе и к своей жене, Дельфине.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
У Лейлы умерла мама. Ситуация сама по себе тяжелая, но осложняется еще и тем, что Лейла – человек с особенностями. Ей трудно общаться с людьми, выражать эмоции. Оказавшись один на один с пугающим миром, она все глубже уходит в себя, пока не находит выход – выход в Интернет.«Красная таблетка», онлайн-клуб для любителей философии, привлекает ее. Она быстро находит друзей и знакомится с харизматичным Адрианом, который предлагает ей рисковое дело – помочь женщине, желающей покончить с собой, уйти на тот свет.
Показания к применению: эта книга – средство против мировой скорби, против уныния, отупения, бесчувствия, невежества, мизантропии, против воспроизведения речевого сора и против метеочувствительности.Способ применения: читать.Дозировка: если книготорговец не порекомендует иного, то ежедневно от трех до тридцати коротких историй перед сном и по пробуждении. При зимней депрессии – от тридцати до ста историй. По окончании начать сначала.Побочные эффекты: «Рычащие птицы» в целом хорошо переносимы. В отдельных случаях: растяжение смеховых мышц и увлажнение глаз, иногда резкие вскрики в метро.
Жизнь скромной и тихой Джин – примерной жены Глена Тейлора – изменилась в тот день, когда в городе пропала маленькая девочка, а в дверь к супругам постучалась полиция. Ее идеального мужа обвинили в похищении. Конечно же, это ошибка, Глен и мухи не обидит. Так она и говорила всем вокруг.А теперь муж мертв, можно уже не таиться. Столько людей хотят услышать правду, узнать, что произошло на самом деле и каково это – жить с чудовищем. Слово за несчастной вдовой, которая давно поняла, что может заставить людей поверить во что угодно.