Нинучча. Но надежда то есть?
Доктор. Не нужно отчаиваться. Конечно, его здорово тряхнуло. Но я сталкивался и с более тяжелыми случаями, которые кончались вполне благополучно
Паскуалино. А завтра вы придете?
Доктор. Забегу. Всего хорошего.
Все прощаются и провожают доктора.
Кончетта. Нину, давай уберем эти чашки.
Нинучча убирает их.
Не дай бог, опять столько народу соберется. За три дня полтора кило кофе вышло.
Неннилло. Они за этим и приходили.
Паскуалино. Ну, теперь то я им скажу…
Кармела. Это будет вполне прилично. Они ведь беспокоят беднягу. (Уносит чашки и возвращается.)
Паскуалино. Пойду скажу им…
Паскуалино идет к выходу, но останавливается, столкнувшись с Витторио.
Кончетта(при виде вошедшего Витторио бледнеет. После короткой паузы накидывается на него). А вам что здесь нужно?
Витторио(искренне опечаленный). Донна Кунче, не гоните меня. Вы не знаете, как я мучаюсь вот уже три дня. Я понимаю, я во всем виноват… Но поверьте, я готов сквозь землю провалиться. Три дня брожу здесь вокруг… Видел, как только что вышел доктор… Я хотел поцеловать руку дону Луке… Я хотел его видеть, донна Кунче, не отказывайте мне в такой милости.
Лука(в бреду принимает Витторио за Николино. С радостью восклицает). Николино, мальчик мой… (Привстает, хватает Витторио за руку.) Я боялся, ты не успеешь… (Никто не смеет вмешаться, сам Витторио неподвижен, уставившись в пол.
(Привлекает к себе Витторио, с нежностью.) Ты ведь любишь меня, правда? (Нинучча смотрит как зачарованная. Неннилло — единственный, кто понимает трагизм ситуации. Лицо его искажает гримаса боли и возмущения). А где Нинучча?
Нинучча(в слезах). Я здесь, папа.
Лука. Дай руку… (Берет руку Нинуччи и соединяет ее с рукой Витторио. Лицо его светлеет, говорит громче и яснее.) Помиритесь при мне и поклянитесь, что больше не расстанетесь никогда. (Поскольку они молчат, упрямо повторяет.) Клянитесь, клянитесь!
Из за сцены доносится тихий, но возбужденный разговор, Слышатся голоса: «Здравствуйте, дон Никули». И вопрос Николы: «А где…» Кончетта первая в ужасе бросается к двери. За ней следуют остальные.
Раффаэле(высунувшись из за двери). Дон Николино.
Появляется Никола, идет к постели. Он видит эту патетическую сцену, и кровь бросается ему в голову. Он готов броситься на них, но его удерживают члены семейства. За спиной Николы — группа людей, взывающих его к состраданию. Всем вместе удается увести его. Сцена сопровождается довольным смехом Луки, в котором подчас звучит издевка.
Лука(как только Никола выходит, продолжает). Вы созданы друг для друга, вы должны любить друг друга. Не сердите Кончетту, она и так много выстрадала… (Нинучча и Витторио разъединяют руки. Лука в бреду что то невнятно бормочет, медленно двигая правой рукой, словно ищет что то в воздухе. Он доволен, счастлив, что способствовал примирению. Теперь его блуждающий взгляд ищет еще кого то… Зовет.) Томмази, Томмази…
Неннилло(погруженный в свое горе, подходит к отцу, еле слышно). Я здесь!
Лука(показывает сыну неподвижную руку; поднимает ее другой рукой и бросает, давая понять, что она не действует. Спрашивает с мольбой). Томмази, скажи тебе нравится игрушка?
Неннилло(борется с подступающими слезами). Да…
Лука, добившись желанного ответа, устремляет свой взгляд далеко-далеко, перед ним возникает чудесное видение: ясли Христовы, заполняющие весь мир, радостная суета настоящих, но очень маленьких людей, торопящихся к хижине, где маленькие, но тоже настоящие ослик и корова согревают своим дыханием огромного, по сравнению с ними, новорожденного Христа, который плачет и кричит, как всякий новорожденный.
Лука(поглощенный этой картиной, говорит сам с собой). Какая красивая! Какая красивая!
![Рисунок жизни [=Планы на жизнь]](/storage/book-covers/68/6885e36d88c68a9d0c34f4b2d642ceee3dd12508.jpg)
