Отель в небольшом курортном городке. 1921 г. Гостиная с террасой в глубине, затененной полосатым тентом. Лето. Небо и море, видимые сквозь балюстраду террасы, ярко — синего цвета.
Флоранс натягивает веревку из одного конца террасы в другой, пробует ее прочность, потом возвращается в комнату, подходит к двери справа и зовет.
ФЛОРАНС: Виола! Виолетта! Ты уже выстирала? Веревку я повесила, давай скорей. Солнце печет вовсю: белье высохнет моментально!
ВИОЛА(из глубины): Сейчас, сейчас. Я думала, белья мало, а оказалось — целый ворох! (Выходит из правой двери с тазом, полным выстиранного и отжатого белья) Вот. Повесьте сами. Я должна отдохнуть.
ФЛОРАНС: Давай сюда, я сама.
ВИОЛА(она беременна — это бросается в глаза — садится за стол слева, в то время как Флоранс идет развешивать белье на солнце): Ну и премьера была у нас вчера. О боже, я видела разнузданную публику, но такую, как эта. Эх, спаси нас господь и избавь от знатной публики!
ФЛОРАНС(весело, стараясь успокоить): Подумаешь, они корчили из себя остряков.
ВИОЛА(оскорбленно): Они свистели! Особенно один меня просто убил. Разве такое забудешь! Если б это случилось в балагане, ну ладно, люди не понимают. можно сделать вид, что я не видела… но в приличном театре!
ВИНЧЕНЦО(появляется из глубины, потрясенный, прижимая к носу платок): Чтоб я еще раз!
ФЛОРАНС: Что случилось?
ВИНЧЕНЦО: Вот уж в такие места я не стал бы приезжать, известно, чем это кончается. (Виоле) А все из-за того, что вас обсвитали. Помните, я сказал: «Кто свистнул, тот козел»? А сейчас, когда я шел по улице, меня остановил человек и сказал: «Свистнул я, а козел ты сам!» Потом он мне съездил по лицу и разбил его в кровь. Вот смотрите. (Показывает на нос) Ах да, потом он сказал: «Передайте вашей примадонне, что сегодня я буду свистеть снова». Смотри!
ВИОЛА: Правда? Тогда сегодня я не выступаю.
ФЛОРАНС: Вы не должны настраивать себя против публику. Свистят? Пускай свистят. Швыряют помидоры? Пускай помидоры. Вы должны только благодарить.
ВИНЧЕНЦО: Он съездил мне по лицу, а мне его благодарить?!
ФЛОРАНС: Это же публика!
НИНЕТТА(появляется слева, видит развешанное на террасе белье): Э-э-э! Только не хватала здесь белье развешивать! Снимите все немедленно: это гостиница, а не постоялый двор!
ВИОЛА: Девушка, зачем столько шума? Здесь же всего пара белья.
НИНЕТТА(энергично): Уберите все это! (Начинает срывать белье с веревки)
ВИОЛА(подбегая): Осторожно! Порвете!
ФЛОРАНС(пытаясь помешать Нинетте): Сейчас я заткну тебе глотку!
Вмешивается Винченцо, и все громко кричат.
АЛЬБЕРТО(слева): Что такое? Что случилось?
НИНЕТТА: Дон Альберто, как вы находите разве можно вешать белье здесь, на террасе?
АЛЬБЕРТО: Дорогой Винченцино, по-моему, горничная права.
ВИОЛА(с помощью Флоранс снимает белье с веревки): Но можно сказать ведь вежливо (подобающим образом).
НИНЕТТА: Даже веревку повесили.
ДЖЕННАРО(появляется из глубины): Что такое? В чем дело? (Беспорядочный галдеж, поскольку все обращаются к нему, затем Дженнаро удается всех утихомирить). Идите, идите. (Подталкивает женщин вправо). Дамы, прошу в комнату. (Обращаясь к Альберто). Извините, дон Альберто!
АЛЬБЕРТО: Слава богу! Дон Дженнаро, я должен с вами поговорить, нужно условиться раз и навсегда. Я пригласил вас сюда выступать, потому что знаю Винченцо. я знаю импрессарио здешнего театра и хотел вам помочь. Но боже милостивый! Вы перевернули гостиницу вверх дном: даже вешаете белье на террасе.
ДЖЕННАРО: Э, какое там белье! Если бы это были пододеяльники, простыни, полотенца. Это же все интимное белье, синьор: рубашечки, трусики. все тонкое, шуршащее. Просто горничная нас не взлюбила с той самой минуты, как мы приехали. Вчера вечером мы слышали из своего номера, как она разговаривала с камердинером. «Паяцы. нищие комедианты.» Ты горничная, ты должна уважать постояльцев, а особенно нас артистов.
АЛЬБЕРТО: Кстати, насчет артистов: вчера в театре творилось черт знает что. Публика осталась очень недовольна, прямо сказать — разочарована.
ДЖЕННАРО: Да, принимали холодновато. Но мы не удивились, мы знали заранее. Это не обычная публика, какая бывает зимой в драматическом театре, в закрытом помещении.
ВИНЧЕНЦО: Это курортная публика.
ДЖЕННАРО: Вот именно! Театр открытый, люди приходят подышать свежим воздухом. Действительно, вчера зал был совершенно пустой. Все гуляли вокруг под навесом, ели конфеты, мороженое, разговаривали. Время от времени они заглядывали: «еще не кончилось?» и шли дальше. Однако публика изысканная, элегантная, очень тактичная: на сцену не бросили ничего.
АЛЬБЕРТО: Э нет, дон Дженнаро, дело не в этом. Вы привезли такую труппу! Примадонна беременная!
ДЖЕННАРО: Неужели заметно? Да — да, она беременна. немножко. Дело в том, что бедняжка устала с дороги и не смогла надеть корсет. Мы приехали из Апулии (Тары) в вагоне третьего класса. давка, тошнота, обмороки. Но больше ничего подобного не повторится: она отдохнула, и сегодня вечером у нее будет осиная талия.
