Рождество у Шерлока Холмса - [127]

— Ты думаешь, это он?

— Не знаю, всё может быть, мотив у него есть. Но это доказать нужно. А где доказательства? — Артур поставил чашку на блюдце и встал. — Извини, сейчас вернусь, руки только помою.

Не успел он выйти за дверь, как на его место присел человек неопределенного возраста. Жесткий, почти немигающий взгляд, легкая полуухмылка, невыразительное лицо.

— Я не поняла, вы кто? Здесь занято, — от такой наглости Маша просто опешила.

— Кто я, не имеет значения, Мария Витальевна. Что действительно важно — что будет дальше происходить. Это зависит только от вас, — мужчина откинулся на спинку стула. Под пиджаком была видна кобура и рукоятка пистолета.

— Что вам нужно? — пришла она в себя.

— Мне — ничего. А вот вам — да. Вам очень нужно. Перестать воду мутить в аквариуме. Примите это как дружеский совет.

— Видимо, пока дружеский, — подумала Маша.

— Мы очень уважительно относимся к вашей семье. Но последние разговоры про якобы убийство Виталия Петровича — лишнее это. Ненужное.

— Кто это — мы? — на рефлексе выдавила из себя Маша.

— А это тоже не важно. Подумайте над моими словами. Сбережете нервы. Себе и Елене Васильевне. А нервы беречь надо. Говорят, они не восстанавливаются, — без особых усилий, человек встал, как кошка, пружинистой походкой направился к выходу. Шел быстро, но не спеша. Как тень, за секунду растворился в новогодней толпе. Словно его и не было.

Маша сидела в оцепенении. Запоздалый адреналин застучал в висках. Через несколько минут, придя в себя, она слегка откинула голову, закрыв глаза, пытаясь размять затекшую шею. Тут как раз вернулся Астреев. Увидев белое Машино лицо, взял её за руку, спросил:

— Что с тобой? Всё хорошо?

— Да, нормально всё. Привидение увидела, — ответила Маша.

Похороны состоялись на Новодевичьем кладбище через два дня. Вдова не хотела видеть толпу, но слишком разносторонним человеком был Молохов. И слишком много интересов пересекалось с его деятельностью. На кладбище пришло несколько десятков людей, с огромными, пышными венками с бархатными черными лентами. Цвет московской элиты, да и федеральной тоже, пришел почтить память безвременно ушедшего. Речи звучали одна за другой. Маша, вся в черном, стояла в толпе, не могла видеть запавшие глаза и заостренный нос отца, слушать эти странные прощальные речи. Увидев знакомый седой затылок, протиснулась к генералу.

— Дядя Гриша… — едва прошептала она. — Как же так?

— Прости, Машенька. Я ничего не смог сделать. Эксперты ничего не подтвердили. И… — глаза Аполлонова смотрели на носки своих черных ботинок, — и нельзя мне. Со мной был разговор. На таком уровне, что я чуть место свое не потерял. Всё очень серьезно. Слишком, даже для меня. Прости…

— А Роков?

— Он вылетел в Сингапур за день до смерти Виталия Петровича. Телефон он сменил. Ищем. Но оснований для официальных запросов нет. Дело закрыто. Ты, главное, спокойно. Я понимаю всё. Но иногда лучше не мутить воду в аквариуме. Так рыбкам лучше. Пусть дальше плавают, — генерал никак не мог оторвать глаза от своих ботинок, как будто это были самая важная обувь в его жизни. Маша смотрела в пустоту. В груди росло ощущение, что она падает в пропасть, как в плохом, тревожном сне.

В этот момент к плачущей вдове подошел Барский, за плечами стояло трое телохранителей, за периметром мелькало еще человек шесть, пристально осматривающих толпу и бросавших быстрые взгляды вокруг.

— Елена Васильевна, выражаю вам свои соболезнования. Виталий был сильным человеком. Жаль, что так рано ушел, — глаза олигарха были совершенно спокойны. Ни малейшей тени эмоций. — Я понимаю, сейчас неподходящее время. Если не возражаете, я к вам на следующей неделе заеду. Есть некоторые вопросы для обсуждения, — Елена еле кивнула, ей уже было всё равно, поскорее бы это только закончилось.

Следующий день принес немало сюрпризов. Днем появился Евгений Роков. Как ни в чем не бывало, вышел из своего черного мерседеса S600, прошел в дом. Хозяйка до сих пор не вышла из спальни, приняв вечером горсть успокоительного и коньяка. Его встретила Маша.

— Евгений, не может этого быть. Мы уж думали всё, не увидим вас. Где вы были? — сели в гостиной вместе с Артуром. Братья так и не вернулись еще со своей очередной вечеринки.

— Простите, летал по поручению Виталия Петровича в Сингапур. Были некоторые юридические вопросы, готовил оформление новой холдинговой структуры.

— А телефон? Почему не брали трубку?

— Так я никогда не беру свой телефон в такие поездки. Вы же понимаете. Крайне деликатная материя. А связь была только с Виталием Петровичем. Как только узнал новости, сразу постарался вылететь. Но пришлось решать некоторые проблемы.

— Понятно, что теперь?

— Что теперь? Придется решать проблемы дальше. С основными активами. Молохов некоторые вопросы замкнул на себе лично. Что с этим делать, я пока не знаю.

Вечером того же дня, Роков сидел с бокалом коньяка возле камина, уставившись в огонь. Полупустая бутылка Hennessy XO стояла на столе. Артур плеснул немного себе, присел в кресло.

— Что же дальше? — тихо спросил он.

— Да хрен его знает. Полная задница. Молохов готовил завещание и новую структуру, но не успел завершить. Теперь Барский откусит не то, что руку. Голову, — Роков опрокинул в себя половину бокала. — Жалко Молохова. Хороший был мужик. Жесткий, но хороший. Немало судеб он поломал. Но и помог тоже многим.