Рождество у Шерлока Холмса - [115]

Первой Антония посетила допросную с девушкой. Светловолосая старшеклассница, размазывая слёзы по щекам, рассказала, как ей невыносимо жилось. Экономия на всём, никаких красивых платьев, хотя Аннушка знала, что деньги в сейфе у матери есть. После школы — сразу домой, а дома бесконечная возня с сыром. Этот запах пропитал дом насквозь, въелся в одежду, и из-за этого над ней издевались в школе.

Сначала Аннушка хотела дождаться окончания школы и уже тогда уехать в другой город, где никто её не знает. Но потом одноклассники предложили сбежать раньше. Новый год и новая жизнь! Они так заманчиво всё расписали, что Аннушка, которая лучше всех в классе была по магическим технологиям, согласилась сделать по инструкции из книги пару артефактов.

После беседы со специалистами из комиссии по несовершеннолетним Аннушка в своём побеге раскаивалась. Приданое она забрала сама, чтобы жить первое время, и потратить пока не успела. В качестве наказания ей назначили общественно полезные работы. Аннушка со слезами бросилась к матери на шею, молила о прощении. А женщина, поседевшая раньше срока, была рада видеть дочь живой и заведомо ей всё простила.

Антония поставила подпись под протоколом допроса школьницы и вместе с шефом перешла в следующий кабинет, где ждал своей участи школьник Катон, снабдивший Аннушку полезной книгой и деталями.

Парень с круглым лицом, маленькими глазками, которые косили в разные стороны, и толстыми дрожащими пальцами спорить и отпираться не стал. Рассказал, как к нему подошёл одноклассник, предложил дружбу, если он поможет посадить за решётку его отца. Желательно навсегда.

Катон очень хотел убедиться, что родители его хоть немного ценят. Мечтал, что, узнав о его смерти, они вдвоём приедут в город, а когда он живой явится домой, станут его обнимать и скажут, как волновались и как его любят.

Они придумали план, Катон сделал с помощью магии иллюзий слепки аур «жертв» и привязал их к отпечаткам на стене. По костям легко определить, кому они принадлежат, по капле крови можно выяснить, жив ли её носитель. А вот такой слепок лишней информации никому не даст.

По решению комиссии Катона перевели на домашнее обучение, посадили под домашний арест, а после родители устроили его учиться в закрытый пансионат в пригороде столицы.

Антонию вызвали на допрос третьего «мертвеца». Старшеклассник Викторий смотрел волком, ненавидел весь мир, и особенно отца, который единственным методом воспитания считал кулаки.

— Вот сказал бы я стражам, что меня дома бьют, и что дальше? Кто-то пришёл бы к нам домой и ловил его за руку каждый раз, когда он замахивается? Не-ет. Отца поставили бы на учёт, заставили посещать беседы с лекарями. А он бы нас с матерью после этого избил до полусмерти, опять наврав соседям, что мы уехали к родственникам, — зло выплёвывал слова Викторий. — Мать уйти от него отказалась, а я не мог её так бросить, понимаете! Отец пообещал отправить меня в военное училище сразу после школы, и она осталась бы одна!

Викторию по наследству с кровью отца досталась огненная магия. Он собрал вокруг себя команду, за полгода напитал магией несколько артефактов, чтобы хватило имитировать огненный смерч, и он же нашёл способ без документов уехать из города.

— Мы с циркачом договорились, что он в своём шатре вывозит нас из города, а я заряжаю огнём несколько безделушек для шоу. Только эта леди следователь всё испортила, пришла к циркачу, вместо того, чтобы посадить отца, у которого и магия есть, и улики я оставил! Его любимые часы, и обрывок одежды, и волосы с расчёски! Ну я и не выдержал, последний огненный амулет истратил на неё.

Викторий не мог видеть Антонию сквозь магическое стекло допросной, а она кивала головой на все его слова. Парень не рассчитал силу артефактов, решил, что чем сильнее полыхнёт, тем лучше, и сам же спалил все «улики», ведущие к отцу. Последнюю зацепку, отцовские часы, забрала обезьяна.

Циркача выпустили через несколько часов. Утром на месте преступления это он радовался находке — нашёл обезьяний хвост, который оторвало накануне. Ему выписали штраф за пособничество и укрывательство несовершеннолетних.

По решению комиссии Виктория отправили на три года в закрытую школу для сложных подростков. Стражи отвезли его домой собрать вещи, а Антония вместе с ними зашла в дом.

Мать Виктория при виде сына разрыдалась и со словами: «Зачем ты вернулся», — осела на пол. Отец сжал кулаки. Пока стражи следили за Викторием, Антония встала перед его отцом, поймала взгляд мужчины. Они просто молча стояли друг перед другом. Минуту, другую. Мужчина побледнел, пошатнулся. Антония так же молча резко развернулась и вышла прочь.

На улице Густав еле успел подхватить Антонию, которая внезапно стала оседать на землю.

— Отвези меня домой, Густав, — тихо попросила она.

— Я ничего не знаю и ничего не видел, — заявил Густав, садясь за руль. — Только хочу спросить…

— Он больше ни на кого не поднимет руки, — ответила Антония и застонала, едва автомобиль тронулся.

— Шеф, — связалась она с начальством по амулету. — Я сегодня не смогу выйти на дежурство, приболела.

— Ты зря поехала провожать этого парня. Тони, мы бы с его семейкой сами разобрались. Я скажу ребятам, что тебя продуло, когда с мокрой головой на автомобиле разъезжала. И чтобы три дня в департаменте тебя не видели. Отбой.