Рождество у Шерлока Холмса - [101]

— Я вас услышал, Николай.

В наивных глазах птенца даже блеснула надежда.

Ровным тоном, неотрывно следя за лицом Лаврова, Строгачёв продолжил:

— Но есть одно обстоятельство. 1 января Альянс нанесет ядерный удар по Конфедерации.

Щеки Лаврова будто смялись и увяли, его глаза опустели, и он медленно осел в кресло.

Строгачёв подтолкнул ноутбук:

— Так что будьте любезны, покажите оптимальную точку, куда нам нужно будет навести приближающиеся ракеты, которые будут пущены через… уже две минуты.

Лицо Лаврова посерело и как будто состарилось. Он больше не походил на восторженного школьника. Строгачёв дал ему еще аргумент:

— Что бы ни случилось, станция должна быть готова к приему гостей 28 декабря. Ваша семья ведь тоже в списках прибывающих на станцию 28-го?

Лавров уставился мимо экрана, зашевелил губами:

— Это безумие… Мы уничтожаем сами себя. Хотим заручиться гарантией стопроцентной собственной гибели.

Строгачёв плавно, но тяжело опустил кулаки на стол, слева и справа от большой серебристой статуэтки остроносой ракеты, опирающейся на земной шар, стремящейся ввысь и подсвеченной снизу настольной лампой.

— Так устроен мир: сильный уничтожает слабого. Это мы были хозяевами планеты уже сотни лет, и у них не должно остаться никаких сомнений. Именно их убежденность в собственной силе и может стать причиной войны. Поэтому надо решить все здесь и сейчас.

Он взял неожиданно тяжелую ракету и переставил ее ближе к Лаврову.

Теперь уже этому выпавшему из гнезда птенцу можно было сказать чуть больше, и Строгачёв добавил:

— Быть мужчиной — это принимать и нести бремя ответственности, это жить всю жизнь со смердящим мешком за спиной. Но кто-то должен брать это на себя.

Стрелки часов Строгачёва сошлись на часе «Ч», и он показал Лаврову на карту:

— Вы можете повысить наши шансы.

Вдруг пол снова дрогнул и завибрировал. Что-то угрожающее поднималось из самых недр земли.

Лавров резко повернулся к экрану программы моделирования.

Красным мерцала багровая надпись: «Тектонический сдвиг. Магнитуда — 15 баллов по шкале Рихтера. Прогнозируемая высота волны — 32 метра, скорость волны — 106 километров в час».

Лавров прошептал:

— Но… 15 баллов — это невозможно… — Он пробежал по клавиатуре второго компьютера и выдавил осипшим голосом: — Это они вводят в резонанс тектонические плиты разлома!..

В следующий миг «Ковчег» опять качнуло, но теперь качка не прекратилась, а обрела все нарастающий ритм. Надпись каждый раз моргала и выдавала все новые цифры:

«Новый тектонический сдвиг…

Новый тектонический сдвиг…

Новый тектонический сдвиг…

Магнитуда — 23 балла… 47 баллов… 107 баллов…

Прогнозируемая высота волны — 67 метров… 145 метров… 376 метров…

Скорость волны — 209 километров в час… 501 километр в час… 1110 километров в час…»

Лавров шепотом выдохнул:

— Это… Это обойдет земной шар несколько раз!.. Смоет все…

— Время, Николай!

Лавров на подкашивающихся ногах вышел из-за стола к Строгачёву, ожидающему с ноутбуком. Пущенным ракетам нужна была точка, и Строгачёв ее получит, даже если придется отрезать умнику палец.

…Что-то в лице Лаврова и во всем его застывшем облике не понравилось Строгачёву:

— Что?

В глазах Лаврова горело безумие.

— Человек больше не хозяин планеты. — Ученый повернулся к столу. — Фактически… Человечества больше нет на планете.

Вдруг Лавров резко повернулся к нему, что-то серебристое мелькнуло в его руке, и в следующий миг Строгачёв ощутил неудобство и жжение в груди.

Во внезапной оглушительной тишине скосил взгляд, увидел торчащий из кителя шарообразный набалдашник на чуть выступающем серебристом стержне и не сразу сообразил, что это глобус Земли, служащий основанием статуэтке ракеты, стоявшей на столе. Сама ракета теперь внутри грудной клетки не давала сделать вдох пробитым легким, не позволяла сократиться замершему сердцу.

Ученый отступил на шаг к стене и сполз на пол, обхватив колени руками, глядя мимо Строгачёва:

— Это мой мешок. Хоть нести его придется совсем недолго…

Строгачёв с трудом поднес часы к глазам, но уже не смог увидеть стрелки; движение ее лезвия больше не ощущалось.

Тиканье в голове стихло, и наступила невообразимая, забытая за долгие годы легкость.

Последние секунды были его настоящим.

Хотя и совсем недолго.

Янина Масловская. Убийство с жемчужинами

Холодным декабрьским утром на пляже Сан-Диего из песка торчала голова девушки.

Рядом бегали ничего не подозревающие дети, играя в догонялки. Одна девочка обратила внимание на голову и подошла поближе.

На нее смотрели безразличные, застывшие карие глаза. Девочка увидела жемчужины, высыпающиеся из приоткрытого рта на песок. К ней подошла мама.

— Что ты такое нашла, шалунишка? — ласково спросила она.

— Кто-то спрятал огромную Барби, — ответила девочка.

Детектив Томас Бенкс прибыл на место преступления ровно через двадцать минут после звонка в полицию. Он вдыхал свежий океанский воздух, предвкушая новое расследование. В этот раз он собирался поставить рекорд. Две недели. Он найдет убийцу за две недели, до Рождества. Детектив усмехнулся, представив пораженное лицо шефа.

«Черт побери, поверить не могу, что ты все-таки это сделал,» — услышит он восхищенный голос.