Рождественское дело Холмса - [4]

В клуб мы попали довольно поздно. В помещении, насквозь пропахшем дымом дорогих сигар и марочным алкоголем, встретили Майкрофта. Тот многозначительно посмотрел на брата, вполголоса спросил: «Ты уверен?» Встретив такой же взгляд, кивнул, передал ему некую коробочку, за которую мой друг вручил, не слишком таясь, толстую пачку ассигнаций.

Когда мы отошли и остались одни, я потребовал объяснений.

— Вы скоро сами все поймете, — негромко произнес мой собеседник, пристраиваясь у камина с зажженной трубкой. — Насчет денег не беспокойтесь: вчера ночью в клубе я выиграл в покер. А Майкрофту передал обычную «куклу» из резаных газет вот за это. — Он достал из коробочки — обычно в таких хранят драгоценности — крошечную записку. Прочел и передал мне. Там значилось два слова: «Любовница постояльца».

— Ваши загадки… — начал было я.

— Погодите, — предостерег он. — Я отвел два дня на разгадывание этого кроссворда. Мне действительно необходима ваша помощь. Подыграйте мне! — Он быстро отвел глаза и тут же отошел в сторону.

Игры чистого разума не нравились мне все больше. Наверное, потому, когда появились двое неизвестных, на которых я, занятый размышлениями о сегодняшних происшествиях, не обратил должного внимания. Только после того, как Холмс подозвал меня к игорному столу, пришлось изучить их более тщательно. Так как именно они оказались нашими партнерами в тот вечер.

Я достаточно проигрался, настроение совершенно упало. Представляя, как я укокошу Холмса в номере, я перешагнул через порог и повернулся, чтобы сказать ему все, что думаю. Но тот кошачьим движением повернулся ко мне и приложил палец к губам:

— Шшш… Они уже идут…

Тут послышался стук в двери. На мой вопрос «кто это?» из коридора донеслось что-то невнятное, затем появилась смазливая горничная, взволнованно передавшая нам аккуратный конверт с посланием. Приняв из ее рук эпистолу, Холмс надорвал конверт, прямо-таки выдрав бумагу с текстом, мгновенно пробежался и глубокомысленно хмыкнул:

— Ну, что я говорил? Прошу вас, милый Уотсон, кивайте и делайте солидное лицо, временами говоря нечто в стиле обветшавшего индийского раджи. Вам это очень подойдет. Главное, чтобы они поверили в нашу состоятельность.

По коридору послышались шаги, слегка приглушаемые ворсистыми коврами, и в двери снова постучали.

— Войдите! — вальяжно крикнул мой друг, присев в кресло с неизменной трубкой.

На пороге стояли те двое из клуба.

— Простите, мистер Вудсток, — обратились они к Холмсу с американским акцентом, — вас рекомендовали как знатока в одном важном для нас деле.

— О, любопытно-любопытно, — солидно прокряхтел тот.

— Нам сказали, — понизив голос, проговорил тот, что пониже ростом, — что вы прекрасно разбираетесь в акциях.

— Вам солгали, — хохотнул Шерлок. — На самом деле я разбираюсь не только в них. Иначе я не был бы Карлом Вудстоком!

Меня поражали глупые самодовольные шуточки моего друга, совершенно не похожего в тот день на самого себя.

Тут приятель толстяка слегка подтолкнул своего товарища локтем в бок и быстро проговорил:

— Но мы не по этому вопросу! Скажите, вам знаком… — и назвал какую-то фамилию.

Мой друг усмехнулся:

— Вы шутите, господа?! Кто не знает банкира и держателя сорока трех процентов акций крупнейших предприятий Британии? А в чем, собственно, дело?

Я на всякий случай поддакнул, стараясь отразить на лице крайнюю степень недоумения. Впрочем, усилий прикладывать не потребовалось, изумление со вчерашнего вечера не сходило с моего лица.

Гости наши переглянулись, неловко извинились и вышли.

— Благодарю, Уотсон, вы прекрасно сыграли роль, — улыбнулся Холмс. Между тем я заметил, что голос его дрожит от пережитого напряжения. — Осталось совсем немного. — Казалось, он сказал это не мне в утешение, а скорее, чтобы подбодрить себя самого. — Придется встретиться с ними утром, в ресторане. И вот тут вступите в игру уже вы. Вам придется передать привет от миссис Хэрриган мистеру Дирксону, тому, что постройнее. Ничего особенного. Проходя мимо их столика, передайте ему эти слова.

Снова я, совершенно ошалев, вынужден оказался выполнить указания. Однако во имя спасения родины чего не сделаешь…

Сказать, что я, с моими скромными талантами, готовился к предстоящему действу — значит ничего не сказать. Не менее сотни раз мысленно проговаривал про себя фразу, заучив ее наизусть. И все же, когда пришло время, оказавшись рядом со столиком наших знакомцев, я произнес, путаясь и запинаясь:

— Мистер… Дирксон, — господин с острым, как у гончей личиком насторожился и замер над устрицами с вилкой наготове. — Привет сердечный просила… передать миссис Херриган. — Отчего-то смешался и улыбнулся ему, рассердившись на себя. А тот смущенно улыбнулся в ответ, мелко закивал, провожая нас взглядом. Холмс незаметно пожал мне руку, едва мы уселись за стол.

После завтрака они снова заявились. Мой друг заметно нервничал в номере, поглядывая в окно и на часы. Причем, едва оказавшись у нас, остролицый изобразил заговорщическую физиономию, встретившись со мной взглядом.

— Так вы знакомы с Херриганами? — словно между делом спросил он.

— Мы иногда встречаемся. Приходится пользоваться мелкими услугами, — ответил за меня Холмс, сделав ударение на слове «мелкими». — И да, это он попросил меня приехать. Как я вижу, вас тоже? Не так ли, господа… — Он вынул бумажку из кармашка жилетки, прочитал: — Дирксон и Старкрайт?