Рождественская сказка - [51]

— Так? — Он попробовал спеть.

— Ммм, не совсем так, — дослушала Бет и рассмеялась над удрученным выражением лица Джеймса.

— Знаешь, что действительно обидно? — признался он. — Моя мама — учитель музыки, а мой папа был профессиональным музыкантом, пока не ушел на пенсию.

Бет перестала смеяться и взглянула на него, заинтригованная. Никогда раньше она не слышала, чтобы Джеймс упоминал о своих родителях.

— Я даже не знала, что у тебя есть отец и мать, — подумала она вслух.

— Это вполне естественно, — сухо сказал он и вдруг шепотом выругался. — Извини, Бет. С моей стороны это было грубо. — Он нахмурился и, немного помолчав, тихо спросил: — Ты все еще скучаешь по своим родителям?

— Я не очень-то их помню, — ответила она, намеренно сохраняя бесстрастное выражение лица.

Больше всего печалило то, что у нее никогда не было возможности узнать их поближе. Бет выстроила в своем сознании идеалистическое представление о них как о первоклассных родителях, которые, будь они живы, отдали бы ей всю свою любовь и понимание, чего не удалось сделать ее тете, на попечении которой девочка находилась в то время.

Несомненно, сестра ее отца без особого энтузиазма приняла ребенка, внезапно подброшенного судьбой. Подчинившись чувству долга, тетя Мэри выкормила, одела Бет и дала ей образование, но многие годы она смотрела на свою маленькую племянницу всего лишь как на дополнительную обязанность. Может быть, поэтому Бет так и не смогла почувствовать искреннюю любовь к женщине, которая так много сделала для нее.

Благодарная Джеймсу за то, что он не предпринимает попыток продолжить разговор, она быстро взглянула на него. Понимание и сочувствие в его глазах немного смутили ее.

Тимми, заметила она, засыпал. Голубые глазки затуманились, и начали дрожать ресницы.

— А почему Каролина не оставила Тимми своей матери? — спросила она с внезапным любопытством. Это казалось более логичным — оставить ребенка с бабушкой, а не с дядей-холостяком.

— Мои родители улетели в Штаты, провести Рождество с моей старшей сестрой, — небрежно объяснил Джеймс. — Ее муж будет работать там пару лет.

— Твоя старшая сестра? — Бет предполагала, что Каролина — его единственная сестра.

— У меня пять сестер. Все моложе меня.

— Пять? — в изумлении повторила Бет.

— Карол, Сара — в Штатах, Анна — концертирующая пианистка, а близняшки Рут и Бэки еще в колледже, — он поднял бровь, — учатся…

— …музыке? — закончила она и усмехнулась, когда он кивнул, соглашаясь.

Так значит, Джеймс вырос в большой и, судя по теплу в глазах, сплоченной и любящей семье! Иметь такую семью было ее сокровенным желанием и заветной мечтой.

Она посмотрела в волевое лицо Джеймса. Старший брат. Несколько дней назад Бет с трудом представляла его в этой роли, но теперь видела, что он исполняет ее с легкостью.

Сейчас она могла представить себе Джеймса не только немилосердно дразнящим своих сестер, вдруг потерявшим терпение от их девчачьих забав, но и прежде всего их горячим защитником. И тот факт, что одна из них без опасений вверила ему своего маленького драгоценного сына, говорил сам за себя.

— А вот это сделала Сара. — Поддразнивая Бет, он указал на маленькую горбинку на носу. — Ударила меня крикетной битой, когда ей было шесть лет.

— Думаю, ты заслужил это, — строго сказала Бет, гадая, что еще ему удалось случайно подслушать.

Она обратила внимание на его руки, на гибкие длинные пальцы, которые прекрасно смотрелись бы на клавишах рояля. Интересно, обижался ли Джеймс когда-нибудь на то, что не унаследовал талант родителей, как его сестры? Был ли этот факт решающим в его стремлении преуспеть в сфере, весьма далекой от интересов его семьи? Бет стало смешно: образ расстроенного и раздражительного музыканта совсем не подходил Джеймсу Феннеру.

— Между прочим, — начал Джеймс небрежно, — ты действительно находишь заседания совета скучными?

Бет застыла. Неужели он снова хочет поднять эту тему? Сейчас, в это время?

— Я не должна была говорить так… — пробормотала она и остановилась, заметив улыбку в уголках его рта.

— Я иногда тоже скучаю! — признался он, посмотрев свысока.

— Правда? — недоверчиво усмехнулась Бет.

— Но это, мисс Бет Синклер, абсолютно конфиденциально.

— Конечно, мистер Джеймс Б. Феннер, — уверила она его важно. Его смеющиеся голубые глаза вызывали головокружение.

Джеймс Б. Феннер. Сколько раз она печатала эти слова? И все же она не знала его второго имени. Слишком много было того, чего она не знала об этом человеке.

Когда они вышли из парка, Бет машинально взглянула на часы и резко остановилась.

— Джеймс, — вскрикнула она, — через полчаса у тебя назначена встреча с Эндрю Харрисоном!

Джеймс остановился рядом, брови сошлись.

— Черт возьми, Бет! Почему ты не напомнила мне раньше?

— Потому что я тоже забыла!

В конце концов, она не компьютер! К тому же последние два дня не имела доступа к его ежедневнику. Да и когда это Джеймс Феннер нуждался в напоминании? Для него было просто невозможно что-либо забыть.

— Что за нелепое время для деловых встреч, — проворчал он, вручая коляску Бет. Он встал на краю тротуара, глядя на проезжающие машины. — За несколько дней до Рождества, во второй половине дня…