Рожденные летать - [66]
Это было все, о чем я когда-либо мечтала, представляя себе свободный полет.
И я знала, что дальше наше мастерство будет только расти.
Глава 19
Мигель. Трое — это толпа
Дни шли за днями, неделя — за неделей. Отряд все больше и больше времени уделял тренировкам, почти весь световой день мы проводили в воздухе. Ночи в пустыне были прохладными и прозрачно-ясными, от одного вида высокого неба, усыпанного звездами, захватывало дух. Однажды ночью я отошел от лагеря, где уютно горел костер, и, запрокинув голову, стал смотреть в раскрывшуюся надо мной бездну. Казалось, сами небеса зовут меня подняться в воздух, чтобы парить в черном безмолвии среди мерцающих звезд. Интересно, насколько сильно ощущалась бы близость Бога, последуй я этому призыву сейчас, ночью, потому что днем, каждый раз отрываясь от земли, я переживал ни с чем не сравнимое чувство, близкое к религиозному экстазу. Но, несмотря на теперешнее острое ночное зрение, мы не решались летать после захода солнца, опасаясь ошибиться при посадке в темноте из-за накопившейся за день усталости. И поскольку днем никому не хотелось сидеть на земле — все рвались в небо, — вечера были для нас временем отдыха.
После разговора о происхождении наших крыльев, возникшего в первый вечер в пустыне, мы избегали этой темы: подобные дискуссии неизбежно заканчивались бы хождением по кругу с предъявлением друг другу набора одних и тех же аргументов. Большинство из нас, включая и меня самого, не хотели говорить о своем прошлом, воспоминания о нем все еще были слишком свежи и слишком болезненны. Между тем дни пролетали один за другим. Со стороны внешнего мира нам как будто ничего не угрожало, поэтому жизнь Отряда входила в нормальное русло. Мы начинали по-настоящему жить, а не бороться за выживание, и все больше становились похожи на школьников, отправившихся на каникулах в дальний поход. Мы придумывали все новые и новые игры и развлечения, устраивали мелкие безобидные розыгрыши, делали бесконечные селфи камерами телефонов и рассказывали друг другу страшные истории, сидя вечером вокруг костра.
По иронии судьбы, именно живя в пустыне, я наконец сумел почувствовать себя обычным подростком. С тех пор как мы с мамой покинули Нью-Йорк и особенно после маминой смерти надо мной постоянно висела необходимость зарабатывать на жизнь, а позже — еще и ухаживать за старенькой бабушкой. И я давно забыл, как здорово просто быть с друзьями.
Думаю, что мы так быстро сблизились отчасти потому, что во всем зависели друг от друга. Регулярные сеансы чистки перьев вносили даже некий элемент интимности в наши отношения — вновь и вновь перебирать перья на крыльях товарища, вытаскивать и откладывать в сторону выпавшие из крыла перья. При этом я каждый раз не переставал удивляться, что перья вырастают из моей собственной кожи.
Сокол со своим вечным энтузиазмом, особенно возросшим в последнее время, предпринял очередную попытку заставить Туи рассмеяться: выхватив из лежащей на земле горки перьев несколько самых маленьких, но тем не менее достигающих около двадцати сантиметров в длину, он воткнул их себе в волосы и принялся изображать грозного туземца, строя воинственные рожи.
Туи тяжело вздохнула. Пантомима явно не произвела на нее должного впечатления.
— Ты выглядишь как последний идиот, — отрезала она. А затем тоже подобрала с земли несколько перьев, воткнула их себе в волосы, на мгновение замешкавшись, подошла костришу и, достав из кучи золы уголек, зачернила себе губы и начертила спиралевидный завиток подбородке.
— А теперь смотри, как должен выглядеть тот, кто изображает настоящего воина. — Лицо Туи внезапно, без видимых усилий, перекосилось и сложилось в гримасу, страшнее которой я в жизни не видывал: глаза выпучены, подбородок вскинут вверх и выдвинут вперед. Жуткую физиономию дополняла устрашающая поза — руки расставлены в стороны, кисти дрожат мелкой дрожью.
Потрясенный Сокол грохнулся на колени:
— О богиня, научи меня своему танцу!
Туи фыркнула, но не смогла сдержать довольной улыбки.
Пока она терпеливо пыталась превратить ваннаби[18]в воина-маори, а Ястреб, сгибаясь от хохота, наблюдал за ними обоими, я поискал глазами Пустельгу.
Я нашел ее чуть в стороне, возле камня, который облюбовали для себя Рэйвен и Филин. Пустельга сидела рядом с китаянкой и наблюдала, как та углем и влажной глиной разрисовывает перья, вычесанные перочисткой из крыльев Филина. Сам Филин тоже был рядом — как обычно, молчаливый и внимательный.
Я подошел поближе и наклонился, чтобы рассмотреть ее работу.
— О, Рэйвен, это невероятно! — Я искренне поразился искусной поделке.
Хрупкая китаянка вскинула на меня глаза, краска смущения залила ее щеки, точнее — правую. На левой, там, где Рэйвен случайно провела перепачканной углем рукой, осталась широкая черная полоса.
Я улыбнулся.
— У тебя щека немного запач…
— Нет, подожди! — воскликнула Пустельга, когда Рэйвен подняла руку, чтобы вытереть щеку. Она наклонилась и, аккуратно проведя пальцем по правой щеке Рэйвен, добавила точно такую же угольную полосу. — Вот так лучше! Теперь ты выглядишь почти так же устрашающе, как Туи, — захихикала Пустельга.
Тамаре четырнадцать, и всю свою сознательную жизнь она провела в детском доме, мечтая выяснить, кто убил ее маму. Однажды девочку забирает из интерната таинственная незнакомка и увозит на остров, где располагается необычный пансион.
Многие не подозревают, как тесно связаны прошлое и настоящее. Шестнадцатилетняя Анаис убедилась в этом сама, когда узнала, что унаследовала от отца способность перемещаться во времени. «Золотые двадцатые» Хемингуэя, эпоха правления Людовика XV, короля Черное солнце, — зачем ее уносит в эти века? Судьба приготовила для Анаис множество испытаний и сложных вопросов. Сможет ли девушка вынести огромную ответственность путешественника во времени и избежать опасностей, которые готовит ей прошлое? Удастся ли ей разгадать все тайны своей семьи и понять, почему она появляется в той или иной эпохе?
Их называют пугашками! Они появляются, когда их совсем не ждут… и вселяют страх. Они – правнуки злобных сказочных героев… а вообще, это самые смешные и милые монстрики нашего мира. Они уже здесь, рядом! Но только дети способны их видеть и слышать. Ты готов к приключениям с ПУГАШКАМИ?
В фантастической повести-сказке, лилипут Мэлли попадает в страну великанов, где впервые видит автомобиль и путешествует по нему. Что позволяет автору живо и занимательно познакомить маленького читателя с устройством и работой двигателя внутреннего сгорания.
Натаниэлю Фладду десять лет, и он не знает, что делать с фениксом, ни разу не ухаживал за василиском и не умеет ориентироваться по картам, но всему этому ему предстоит научиться, ведь теперь мальчик – единственный помощник своей тети-криптозоолога. Этим длинным и непонятным словом называют тех людей, которые изучают волшебных животных. Вместе Нат и тетя Фила путешествуют по миру и спасают магических существ, попавших в беду. Натаниэль должен срочно лететь на маленький остров, затерянный в море, чтобы помочь единорогу.
Прошли годы с тех пор, как талантливый двенадцатилетний Арамар Торн, никогда не расстающийся с блокнотом для рисования, в последний раз видел отца. Поэтому, когда капитан Грейдон Торн неожиданно возвращается и просит сына отправиться с ним в плавание, Араму кажется, что мир заиграл новыми красками. Оказавшись на борту «Волнохода», мальчик изо всех сил старается поладить с командой – особенно со вторым помощником капитана Макасой Флинтвилл, крутой девушкой, немногим старше Арамара, неохотно взявшей над ним шефство.