Рождение Римской империи - [13]

Не ожидая ничего хорошего, послы просили одного: чтобы Цинна поклялся, что не будет резни. Дать клятву Цинна отказался, но обещал, что и так, по доброй воле, он не будет виновником ничьего убийства. Октавию же, переменившему позиции и вошедшему через другие ворота в город, он приказал уйти из города, иначе он не ручается, что с ним чего-нибудь не случится и против его, Цинны, желания. Ответ свой послам Цинна дал уже сверху, с высокой трибуны, как консул. Марий же, стоя у его кресла, молчал, но грозным выражением лица давал понять, какую он учинит бойню. Сенат принял условия и просил Цинну и Мария войти в город (он чувствовал, что все это дело Мария, под которым Цинна только подписывается); Марий с улыбкой и иронией ответил, что изгнанникам нет входа в город. Немедленно же трибуны предложили народу отменить изгнание Мария и всех изгнанных в консульство Суллы.

Не успел, таким образом, Рим несколько опомниться от неожиданного и катастрофического захвата власти Суллой, как перед ним встал новый кошмарный призрак возвращения к власти целой группы оскорбленных и глубоко раздраженных людей, чудом, как, например, Марий, избежавших насильственной смерти. Люди эти опирались на крупную реальную силу, на массу вооруженных италиков, которой сенату противопоставить было нечего.

Последствия были очевидны: начались массовые преследования и избиения, конфискация имуществ и т. п., и в связи с этим море гнусности и предательства. Предоставляю опять слово Аппиану, который и здесь лучше других источников характеризует облик города Рима и Италии в данный момент.

Экзекуция началась со сплошного грабежа имущества инакомыслящих занявшими Рим войсками. За этим последовало гнусное и предательское убийство, под видом самосуда, консула Гая Октавия, которому Цинна и Марий клятвенно гарантировали неприкосновенность. Голова его выставлена была на форуме перед рострами. Убийство Октавия было сигналом.

«Немедленно во все стороны бросились сыщики для розысков и истребления сенаторов и так называемых «всадников»[81]. Всадников истребляли без счету, головы же сенаторов выставлялись перед рострами. Во всем происходившем не было ни страха перед богами, ни мысли о человеческом возмущении, ни боязни перед ненавистью. После жестоких дел они наслаждались неправедными зрелищами; беспощадно убивая, отрезали головы уже умерших и выставляли результаты своего преступления на страх и устрашение и на преступное зрелище».

Типичен эпизод, передаваемый Аппианом и другими, о гибели Марка Антония, величайшего из ораторов того времени, человека, которым вправе гордиться был Рим:

«Оратора Марка Антония[82], убежавшего в одну из своих ферм, спрятал его арендатор. Желая угостить его, он послал раба в харчевню купить вина сортом получше обыкновенного. На вопрос лавочника, почему он спрашивает вина получше, раб по секрету сообщил причину и вернулся с вином, лавочник же немедленно побежал с доносом к Марию. Марий, услышав его сообщение, с радости бросился было сам на совершение дела. Его удержали, однако, друзья, и послан был трибун с солдатами. В дом вошли солдаты. Их Антоний, мастер слова, долго чаровал длинными разговорами, печалясь о своей судьбе и говоря попутно о многих и разнообразных вещах. Трибун, не понимая, что там происходит, вбежал в комнату, нашел там солдат, слушающих Антония, и убил Антония во время речи, голову же его послал Марию».

Во время сплошной резни начались жестокие погромы толпами рабов, получивших от Цинны свободу. Их пришлось истребить целиком при помощи галльского отряда. Я остановился так подробно на событиях этого кровавого года, так как они были прецедентом и типом. Поздние такие же кровавые бани повторяются неоднократно, принимая все более и более грандиозные размеры.

В Италии власть, таким образом, прочно держали в своих руках так называемые демократы. На 86 год избраны были консулами Марий и Цинна. В первый же месяц своего консульства Марий умер, на его место вступил Валерий Флакк.

Между тем на Востоке Сулле удалось рядом решительных и планомерных действий сломить мощь Митридата в Греции и обезвредить посланного на Восток для борьбы с Митридатом и Суллой Валерия Флакка, войско которого перешло в руки его квестора[83] Фимбрии, занявшего по отношению к Сулле выжидательное положение. События в Риме заставили Суллу прервать борьбу с Митридатом, удовольствовавшись его отказом от захвата римских провинций и серьезной контрибуцией[84]. Мир с Митридатом решил и судьбу сенатской армии Фимбрии, предавшей своего вождя и перешедшей на сторону Суллы.

Цель Суллы на Востоке была достигнута. Митридат был ослаблен и мог некоторое время не учитываться как действительная сила. В руках Суллы было боеспособное, преданное ему войско и огромные средства на его содержание. Обеспечено было Сулле и дальнейшее содействие его войска: обещанные им войску в Италии наделы должны были быть завоеваны, вырваны из рук римского правительства и италиков. Суллово войско знало это так же хорошо, как и сам Сулла. Наконец, победой над Митридатом Сулла обеспечил себе питающий тыл в предстоящей борьбе на почве Италии: деньги, провиант и оружие могли получаться оттуда беспрепятственно.