Рождение новой республики - [85]

Старик задержался, взглянул на Хьюма, потом перевел взгляд на посерьезневшего ребенка.

— Да, — прошепелявил он. — Я должен идти. Ради нее!

Он снова надел скафандр, и Хьюм выпустил его наружу.

Атмосфера на станции была очень разреженной и холодной.

Стены отсвечивали в бледно-желтом свете ламп морозным мерцанием. Откуда-то слушался непрестанный тонкий свист — это воздух продолжал выходить в холодную бездну. Он оставил скафандр в шлюзе. Баллон со сжатым воздухом протянул бы еще, возможно, около часа, но в огромном скафандре для открытого космоса ему не протиснуться даже в дверь, ведущую с верхней палубы внутрь станции, не говоря уже о двери каюты. Гедеон Клю открыл небольшой щиток и повернул переключатель. Послышался шум — это заработал насос, качая воздух из аварийных баллонов. Теперь у него есть немного времени, пока не опустеют баллоны. Воздух продолжал выходить через невидимую пробоину, и он не знал, когда это произойдет. Возможно, у него есть час или чуть меньше. Надо спешить. А сделать предстоит много — нужно закончить труд пятидесяти лет.

Добравшись до своей каюты, он стоял некоторое время, задыхаясь, рядом со своим аппаратом. Сердце билось где-то в горле, при виде знакомых приборов на глазах выступили слезы. После стольких лет они казались ему близкими, чуть ли не живыми. Его собственная жизнь значения не имела, но Мертвая Звезда не получит его изобретение! И она не получит Тони!

Гедеон Клю принялся за работу. Сначала он вынул длинную вакуумную трубку и сломал место запайки. Когда холодный воздух помещения заполнил внутренность трубки, он отвинтил основание, чтобы оценить повреждения, полученные, когда трубка перегорела. Тонкие проволочки вторичного электрода расплавились, оставив серебряные капли на катодной решетке. Он поворачивал крохотные детали чуть дрожащими старыми руками, пытаясь определить причины поломки, так спокойно и терпеливо, как будто времени впереди было сколько угодно.

Даже стоя без движения, Клю задыхался. В голове пульсировала кровь. Невероятный холод космоса все теснее сжимал объятия: воздух резал легкие, стены каюта покрывал иней. Он инстинктивно стянул воротник тонкой куртки вокруг шеи, как будто бы этим можно было согреться. Одинокий старый человек — он один противостоял обжигающему холоду, вакууму космоса и неумолимой гравитации Мертвой Звезды. Но у него не было времени думать об этом.

Наконец он заметил повреждение. Проволочку надо было удлинить, решетку двинуть немного назад и чуть повернуть — совсем несложная переделка. Он нашел катушку тонкой проволоки и микроинструменты и начал работу. Починить трубку совсем нетрудно, куда сложнее откачать из нее воздух. С воздухом внутри она бесполезна, а у него не было насоса, и, даже если бы он был, не было времени им воспользоваться.

Поставив новые детали, он привинтил основание и приступил к откачке. Он знал еще один способ, для него нс требовалось насоса и не надо было много времени, но на работающей станции этот способ имел чисто теоретический смысл. Однако теперь он вполне годился. Негнущимися, одеревеневшими руками он быстро вставил в отверстие основания отрезок тонкой металлической трубки. Затем нашел свою дрель, вставил самое длинное и прочное сверло и нацелился на стену каюты. Это была внешняя стена ракеты, сделанная из бериллиевой стали. За четырьмя дюймами прочнейшего материала был вакуум, в котором он нуждался, много вакуума, в бессчетное количество раз больше, чем ему нужно.

Качаясь от головокружения, он включил дрель и навалился на рукоятку. Голова раскалывалась, в ушах стоял звон, из носа капала кровь, застывая красными льдинками на полу. Дрель тряслась и вибрировала, но медленно входила в прочный металл. Мотор приятно грел окоченевшие пальцы, и он старался плотнее охватить инструмент руками.

Наконец сверло прошло сквозь обшивку. Гедеон Клю вытащил его и услышал уже знакомый свист — воздух каюты выходил наружу, в космос. Он вставил в отверстие конец металлической трубки, грубо его заделал. Теперь Великий Вакуум космоса вытянет воздух из его восстановленной трубки. Он включил приборы, настроил установку и направился в генераторное отделение.

Шум в коридорах прекратился — аварийные баллоны опустели. Давление в корабле теперь быстро падало. Старое сердце Гедеона билось так, что пришлось прижать его рукой — это немножко помогло. Он задыхался, тонкий холодный воздух словно выкачивали из легких. В голове стоял уже не шум, а рев, в ушах тяжело стучало сердце. Кровь все еще сочилась из носа, холодная и липкая, она замерзала на лице.

Он шел дальше. Все тело одеревенело, каждое движение нужно было с боем вырывать у свинцовой усталости, и любое усилие сжигало жизненно важный кислород, усиливало нагрузку на сердце и легкие. Но он должен дойти — надо еще включить генераторы.

Теперь он полз по коридору на четвереньках. Он перестал чувствовать онемевшие руки, не было никакого ощущения, когда они стучали по металлическому полу. Затем он перестал видеть. Его окружала тьма, освещаемая только вспышками алого цвета. Голова кружилась, а ему казалось, что это корабль качается и поворачивается под ним. Каждая клетка отяжелевшего, измученного тела взывала: «Стоп! Остановись! Отдохни! Забудь!» Но личико Тони возникло перед его внутренним взором, и он снова, как слепой автомат, пополз вперед.