Рождение новой республики - [86]

Наконец он добрался до генераторного отсека, с невероятным усилием поднялся, встал перед панелью управления. Он оперся о нее, задыхаясь и дрожа, и напряг каждый атом своей воли, чтобы видеть. И тьма на мгновение прояснилась, шум в голове утих. Он смотрел на показания приборов, негнущимися руками делал нужные переключения. Он действовал не думая, все процессы за сорок лет были отработаны до автоматизма. Только бы продержаться, чтобы закончить дело!

Он схватился за главный рычаг омертвевшими, бесчувственными пальцами и, падая, повернул его. Больше Гедеон Клю уже не встал. Он лежал на полу, задыхаясь, кровь потоком текла из носа и ушей — но все же он услышал тихий гул генераторов и резкий, растущий по тону вой трансформаторов…

Когда Хьюм сообщил, что Гедеон Клю вернулся на станцию, все замолчали. Мы вспоминали его веселое краснощекое лицо с круглыми голубыми глазами, его веру, его оптимизм. И всем нам было жаль, что мы никогда уже не услышим его шепелявую речь. Но мы и сами были не в лучшем положении.

— В конце концов, это довольно величественный способ погибнуть, — заметил Вэнс Хьюму. Но голос у него дрожал.

Они вернулись на мостик и стояли, глядя через иллюминаторы на сияющее чудо туманности, на Мертвую Звезду — захваченный в ее огненные щупальца, растущий в размерах черный с красными пятнами диск.

Изношенный, в пятнах коррозии корпус станции плыл рядом, на другом конце троса, темным эллипсоидом выделяясь на фоне пламенеющих зеленоватых воронок туманности. Хьюм смотрел на него.

— Возможно, и так, — медленно проговорил он, возвращаясь к давно начатому разговору. Но старый Клю… он ушел не поэтому. Он вернулся поработать со своей машиной… Он верил в нее до самого конца…

Вэнс не ответил, и они снова стали смотреть на сверхъестественное великолепие, разворачивающееся перед ними. Великая Туманность — сердитые, вихрящиеся массы бело-зеленого огня, белые полосы и покрывала, зеленоватые, слепящие, кучковатые уплотнения. Космические облака пламени, охватывающие мрачное, безжизненное солнце. И Мертвая Звезда — зловещий черный диск на фоне этого торжествующего великолепия. Ее пылающие малиновые пятна — моря расплавленной лавы, достаточно большие, чтобы поглотить планету — смотрели на нас, словно красные глаза исполинского паука.

Вэнс глухо, нервно рассмеялся:

— Когда?

Хьюм повернулся, нашел на столе с картами астросекстант, поднес его к глазам, определил видимый диаметр Мертвой Звезды и достал карманный микрокалькулятор.

— Через пять часов…

Вэнс ничего не ответил. Они снова стали смотреть на грозную, усеянную красными пятнами, черноту диска Звезды. Через несколько минут Хьюм облизнул губы и добавил:

— Ускорение растет, разумеется, по мере того, как мы падаем все ближе к Звезде. У самой поверхности сила, действующая на нас, будет больше тонны на каждый фунт нашего тела. Мы, впрочем, этого не почувствуем, так как находимся в свободном падении. И мы движемся не прямо в центр диска. По инерции корабль частично обойдет вокруг Звезды и ударит на противоположной стороне…

После долгого молчания Вэнс заговорил снова:

— Гравитационный экран старого Клю! Неудивительно, что он помешался на нем, в течение пятидесяти лет глядя на Мертвую Звезду! И, несомненно, он мечтал о чем-либо подобном тому, что происходит с нами, чтобы пустить в ход свое изобретение и всех спасти. — И он снова рассмеялся, громко и невесело.

Кемптон собрал нервничающих, ничего нс понимающих пассажиров в главном салоне.

— Я должен сообщить вам правду и надеюсь, что вы встретите ее достойно, — сказал он. — Мы падаем на Мертвую Звезду. Ничто во всей Вселенной не может нас спасти. Законы гравитации изменить невозможно. Но наш конец не будет болезненным — мы просто вспыхнем, мгновенно став пылающим газом. Я советую вам взять как можно больше от тех нескольких часов, что нам остались. Весь корабль в вашем распоряжении. Я приветствую любые предложения относительно развлечений. А если кто-нибудь из вас сочтет, что не в состоянии переносить напряжение ожидания, он сможет обратиться к корабельному врачу за инъекцией безболезненного анестетика.

Он остановился и жестом дал понять, что закончил. Пассажиры с побелевшими лицами бессмысленно глядели друг на друга, словно бы ничего не понимая и никого не узнавая.

Тони Андрос не поняла смысла сообщения, да ей было и не до того — она бегала по палубам и спрашивала у всех, где Гедеон и почему он не возвращается. Кемптон нашел ее и привел на мостик. Через прозрачные панели она увидела Мертвую Звезду — черный, с красными оспинами диск, постоянно увеличивающийся, подвешенный в полосах сверхъестественного света. Вздрогнув, она отшатнулась.

— Оно похоже ни лицо! — воскликнула она. — С красными глазами! Оно злое!

Но через секунду она уже требовательно спрашивала у Хьюма:

— Где мой дедушка?

Помощник указал на станцию — темную массу на фоне пылающих лап Туманности.

— Пойдемте туда! — широко раскрыв глаза, девочка тянула его за рукав с мостика. — Я хочу найти дедушку!

Хьюм покачал головой.

— Нет смысла, Тони. Воздух на станции выходит наружу, он, наверное, уже весь вышел. Дедушка не вернется. Он теперь уже… погиб.