Рождение Императора - [8]

— Подоконник был мокрый. — Сказал я, улыбаясь.

Тайрен приложила ладонь к подоконнику и засмеялась в голос. В следующее мгновение ее холодная мокрая рука оказалась у меня под рубашкой. Я вздрогнул, а женщина поднялась на цыпочки. Впервые в жизни я почувствовал мягкие, настойчивые губы на своих губах. И язык со вкусом сладкого пьянящего вина у себя во рту. И упругую грудь под тонкой и влажной тканью — в своей руке. Собирая пальцами не успевшее высохнуть платье, я встретился с ней взглядом. Не знаю, что она хотела сказать в этот момент, только я думал лишь о том, чтобы прижаться к ее холодной коже в этой жутко душной комнате. Я кивнул вверх, прося поднять руки. Тайрен подняла и, оказавшись без платья, сделала шаг назад. Я сглотнул, вставая к ней. Она отошла еще чуть и кивнула так же, как я мгновения назад. Я снял рубашку. Она улыбнулась.

Двинувшись к ней, я понял, что она еще раз попытается отойти. Перекрыв маленькое расстояние между нами, я подхватил ее на руки и, сделав три шага, уложил на кровать. Кто, еще, от кого бегает… Тайрен тихо засмеялась, но я прикрыл ее смех, впившись в губы. Напрягся, почувствовав ее руки на завязках штанов. Ты же знаешь…

Она чуть подвинулась.

— Расслабься. — Сказала она еле слышно и привлекла к себе.

«Раздавлю» — подумал я мимоходом, ведя рукой по груди, животу, между ног — внутрь. Тайрен резко выдохнула. Я испуганно поднял взгляд. Удивленно понял, что она отталкивает.

Нет, не сейчас…

— Ну же! — Ударила она меня по плечу, смеясь.

Я откинулся, сдаваясь. И в тот же миг она оказалась на мне. Я задохнулся, хватая ее за бедра.

— Тайрен…

Она двинулась ко мне, чуть привставая, потом еще раз. Сквозь безумное, обволакивающее и тело и сознание наслаждение, я почувствовал ее руки, сбрасывающие мои лапы со своих бедер.

— Тайрен, я… — Я хотел… Но она прикрыла мой рот своим и я взорвался, снова прижав ее к себе.

— Андрес… — Прошептала она через минуту. Я расслабил руки, давая ей выбраться. Приподнявшись, она уткнулась локтями мне в грудь. Смеющиеся глаза заставляли отвести взгляд. Она просто смотрела и улыбалась, а я чувствовал, что возбуждаюсь снова, что уже готов… Она лишь смотрела. Потом поцеловала меня в грудь, чуть ниже, заставляя смеяться: щекотно. Взяв за плечи, я поднял ее обратно.

— Я думала, такой теленок как ты, будет более доверчив…

— Теленок?! — Я, даже, сел от этой фразы, но смеха сдержать не мог.

— Ну а кто же? Тебя же не сдвинуть, в кого ты такой вымахал?

— Но почему именно теленок? — Я улыбался, откинув ее на спину.

Она начала рассказывать, как недавно в каком-то пригороде они с сестрой застряли на несколько дней. Как познакомилась с живностью и ее попросили привести домой теленка. Что он не подчинялся приемам псиоников… Я слушал в пол уха, спускаясь все ниже, как она минуту назад. В эти мгновения ее смешного и глупого рассказа, я не чувствовал что она несоизмеримо старше…

— Я тяну его за поводок, он ни в какую… Я его пинаю, толкаю — хоть бы хны! Ох…

— Надо было попробовать более действенный прием. — Не сдержался я.

— Андрес!

Она была кисловато-терпкой, как какая-то экзотическая специя. Я слышал ее громкое дыхание, ее сердце, ее желание. Нежная, невообразимо мягкая, влажная и прохладная… Не в силах терпеть более, я поднялся и легко, будто вернувшись в дом родной, вошел в нее. Вот, теперь она стала моей.

Тайрен открыла глаза и мы встретились взглядами, как там, в библиотеке. Она так же молчала, но теперь этот, чуть подернутый дымкой взгляд, был совершенно другим. Тогда она смотрела в глаза невинного мальчика. Теперь же… я был в ней, и упругие бедра были в моих руках, и тонкое тело выгибалось, и белая шея… Я наклонился к ее шее и закрыл глаза. Перед глазами проплыла картинка, и я отчетливо увидел более тонкую и смуглую шею. Представил бедра, которые однажды видел и грудь, чуть меньше ее… Прикоснулся, сжал в ладони…

И прошептал ее имя. Тайрен дернулась, отталкивая.

Поймав ее руки, прижал к кровати. Стал резче, сильнее двигаться, чувствуя как она выгибается подо мной, задыхается, стонет, кричит.

— Андрес!

Сейчас.

Я уткнулся ей в грудь, когда меня выгнуло судорогой освобождения. Еще с минуту я чувствовал ее отголоски, вздрагивая.

Когда я поднял голову, Тайрен смотрела таким взглядом… Стало не по себе. Она шевельнулась снова, и я разжал ладони, выпуская ее запястья. Ни слова не говоря, она лишь смотрела и смотрела. Я выпустил ее. Наблюдал, как она поднимает с пола, одевает платье. Как медленно идет в дверь. Я молчал, сжав челюсти. А когда она вышла, лишь улыбнулся и откинулся на подушки, пахнущие ей.

Мы завтракали в гробовом молчании. То и дело мой взгляд возвращался к синякам на запястьях Тайрен, к ее ускользающему взгляду… Она не смотрела на меня.

Когда же мама поймала мой взгляд, я приподнял подбородок. Что именно тебе не нравится, спрашивал я молча. То, что я стал мужчиной? Или то, что первой моей женщиной стала одна из ангелов отца? Мама отвела взгляд, и я почувствовал маленькую победу.

Отец вообще не поднимал глаз от тарелки. Перед кем он себя чувствовал виноватым, понять было невозможно. Казалось, что перед всеми сразу.