Роза Йорков - [58]

Не задвигая створок, Альдо подошел к письменному столу и принялся выдвигать один за другим ящики, пытаясь отыскать ключ. Вдруг комната осветилась, и громкий злобный голос произнес:

— Руки вверх и не двигаться!

Альдо печально вздохнул, подумав, что у Сэттона, должно быть, слух сторожевой собаки. Князь был уверен, что не произвел ни малейшего шума. Но как бы там ни было, Джон Сэттон, с всклокоченными волосами, облаченный в винно-красный шелковый халат, стоял на пороге, нацелив на него револьвер.

— Вы можете опустить вашу пушку, я не вооружен, — спокойно сказал Морозини.

— Я не обязан вам верить, — отозвался секретарь, — так что поговорим лучше так. Итак, князь, — Сэттон с оскорбительным презрением произнес титул Морозини, — мы теперь шарим по шкафам? И что же вы надеетесь в них найти? Если вы полагаете, что это сейфы…

— Я знаю, что это не сейф, а электрический холодильный шкаф. В Америке они называются, кажется, «фрижидерами», по имени их изобретателя, и я пришел сюда только ради него.

Всем своим видом он старался изобразить спокойствие и непринужденность, которых на самом деле вовсе не чувствовал, причем по причине самой глупейшей: попробуй сохранить величественный вид, когда ты стоишь в носках, пусть даже шелковых, перед человеком, который не сводит с них глаз.

— Да неужели? — насмешливо протянул Сэттон. — И вы надеетесь, что я вам поверю?

— Придется. Прибавлю еще, что если у вас есть ключ, которым можно открыть этот шкаф, то вы меня крайне обяжете. И еще я хотел бы понять, почему ни вы, ни кто другой не сообщил о нем полиции?

— А почему мы должны были о нем сообщать? Это была любимая игрушка сэра Эрика, и только. Он один ставил в него воду, он один им пользовался. Не думаете же вы, что в нем находится яд и мой хозяин сам себя отравил? Придумайте что-нибудь поинтереснее, и тогда я позволю вам уйти!

— Но у меня нет ни малейшего желания уходить! Я буду просто счастлив, если вы возьмете этот телефон и попросите шефа полиции мистера Уоррена присоединиться к нашей теплой компании. Вот только сначала желательно найти ключ.

— На что вы рассчитываете? Что я опущу револьвер и побегу к телефону? Будьте уверены, что я непременно обращусь в полицию, но только после того как вы мне сообщите настоящую причину, которая заставила вас вломиться в дом ночью.

— А вы кто, ирландец или шотландец? Кому вы обязаны своим упрямством? Если вы желаете, я могу позвонить в полицию сам. Я уверен, что птеро… шеф полиции отнесется с большим интересом к вашему шкафчику. А пока, если позволите, я опущу руки и надену туфли. Можете, если хотите, стрелять, но у меня зябнут ноги.

Альдо и в самом деле опустил руки, достал из карманов брюк туфли и обулся. Секретарь, немало потрясенный всем происходящим, никак не мог упорядочить свои мысли и пробормотал:

— Бред какой-то! Я считал, что вы по-прежнему заняты розысками своего знаменитого сапфира…

— В вашем холодильном шкафу? Вы ведь подтверждаете, что это холодильный шкаф?

— Подтверждаю, но кто, черт возьми, мог вам рассказать о нем?

— Вы будете очень удивлены: мне о нем рассказала герцогиня Дэнверс. Она предполагает, что лед, который вырабатывает эта машина, может быть вреден. Ей и в голову не приходит идея о яде, она считает, что это вопрос недоработанной технологии. Но у меня на этот счет есть особое мнение.

— Какое же?

— Очень простое. Думаю, что замок у этого шкафа без секрета, что к нему вполне можно подобрать ключ или какое-то другое приспособление — короче, его можно открыть.

А после нет ничего проще, чем опорожнить формочку со льдом и наполнить ее другой водой — со стрихнином.

— Какая нелепость! Сэр Эрик всегда хранил ключ при себе!

— И унес его с собой в могилу? Я полагаю, что перед вскрытием с него сняли одежду, чтобы передать ее семье. Поскольку к тому времени леди Фэррэлс была уже арестована, одежда должна была попасть к вам.

— Нет. Должен признаться, я об этом не позаботился.

Его одежду, очевидно, передали камердинеру.

— Можно спросить у него. А пока…

Продолжая наблюдать за Сэттоном, который, казалось, пребывал в некоторой растерянности, Альдо снял телефонную трубку и набрал номер Скотленд-Ярда. Как он и предполагал, Уоррена на месте не было. Зато инспектор Пойнтер пообещал прибыть в самое короткое время.

— Через пять минут мы будем знать, что думает полиция о нашем с вами споре. Или вы уже не столь страстно желаете, чтобы она приехала?

— Что вы хотите этим сказать?

— Мне кажется, я говорю вполне ясно. Вам ни к чему присутствие полиции в случае, если вы сами подмешали туда яд.

Глаза Сэттона едва не вылезли из орбит, лицо покраснело от гнева.

— Я? — переспросил он. — Я мог убить человека, которого боготворил? Да я вам сейчас морду набью, жалкий князишка!

Сжав кулаки, он бросился к Альдо, однако слепая ярость — плохая помощница: секретарь не рассчитал удар, и Альдо увернулся, отскочив в сторону, как тореро от разъяренного быка. Секретарь растянулся на ковре прямо перед холодильным шкафом. Должно быть, он ушибся, и довольно больно, но падение отрезвило его, и он взял себя в руки. Однако, поднимаясь, Сэттон бросил на Морозини взгляд, полный ненависти.