Роза пустыни - [32]

Колетт успокаивающе похлопала ее по плечу:

– Самое главное, cherie[5], это то, что он – настоящий мужчина!

– О, невозможно в этом усомниться! – воскликнула Элизабет.

На секунду лицо француженки озарилось улыбкой, но Элизабет этого не заметила.

– Если вы изволите сесть, я начну укладывать вам волосы.

Колетт взяла с туалетного столика щетку с серебряной ручкой и принялась расчесывать густые каштановые пряди, которые ниспадали почти до самой талии ее госпожи.

– Они великолепны! – объявила Колетт, как она делала каждое утро: это было частью их ритуала.

– Волосы и есть волосы, – вздохнула Элизабет, хотя она понимала, что это не совсем так. Большинство модных дам вынуждены были помогать природе, не одарившей их густыми волосами. В собственные волосы они вплетали сложные шиньоны и косы. Ей повезло: ее волосы всегда были густыми и мягкими как шелк.

Колетт сказала ей примерно то же самое:

– Вы должны быть счастливы, что имеете такие великолепные волосы. Я встречала женщин, которые продали бы душу дьяволу, чтобы иметь такие волосы, как у вас.

Элизабет нахмурилась и напомнила своей подруге:

– Каролина говорит, что мне нельзя этим хвастаться. Ведь, в конце концов, моей заслуги в этом нет.

– Ваша сестра, несомненно, вам завидует, миледи, – открыто заявила Колетт.

Такая мысль самой Элизабет в голову не приходила.

– Ты правда так думаешь?

– Mais certainement![6]

– Не могу понять, с чего бы она стала мне завидовать. Каролина очень красивая. Муж и дети ее обожают. У них чудесный дом, более чем достаточно денег и множество друзей.

На секунду Колетт обхватила лицо своей подопечной ладонями, и они заглянули друг другу в глаза через зеркало над туалетным столиком.

– Но у вас, cherie, прекрасно не только лицо, но и душа. А такое поистине редкость.

Элизабет смутилась:

– Право, Колетт!

Девица пожала плечами так, как это умеют делать лишь парижанки, и в раздумье продолжила:

– А еще дело в вашем возрасте. Леди Каролина на десять лет старше вас. Этого никак не изменить. И у нее нет таких прекрасных волос.

Элизабет радостно вздохнула:

– И у нее нет тебя, чтобы расчесывать ей волосы.

Они обменялись теплыми улыбками.

А в следующую секунду Колетт уже снова занялась прической своей госпожи.

– Раз нам сегодня опять предстоит бродить по пыльному музею, смею предложить заплести вам волосы и свернуть их на затылке – вот так.

– Да, это вполне годится, – рассеянно ответила Элизабет, у которой в мыслях было совсем другое. Взяв со столика веер из слоновой кости, она развернула его и тотчас снова закрыла. – Как ты думаешь, сколько лет лорду Джонатану?

– Двадцать шесть, – немедленно ответила Колетт.

Элизабет чуть подняла брови:

– Почему ты в этом так уверена?

– Я разговаривала с его слугой – тем, которого зовут Каримом, – и он мне это сказал.

Несколько секунд Элизабет находилась в нерешительности, но потом все-таки спросила:

– А миссис Уинтерз? Сколько лет ей?

– Вот это сказать труднее. – Немного подумав, Колетт высказала предположение: – Возможно, тридцать. Возможно, даже чуть больше. Но сколько бы ей ни было, сохранилась она великолепно.

Покусав нижнюю губу, Элизабет робко сказала:

– Матушка утверждает, что джентльмены берут себе в жены женщин моложе себя, потому что им нужен наследник, но на самом деле они предпочитают общество женщин более зрелых.

Расческа на секунду замерла в воздухе.

– Графиня редко ошибается в этих вопросах.

– По словам матушки, зрелые дамы лучше умеют занять джентльменов беседой… – Элизабет с трудом сглотнула, – и другими вещами.

– Наверное, это так. – Колетт пожала плечами.

Она продолжала ловко заплетать длинные каштановые пряди в толстую косу.

– Как ты думаешь, лорд Джонатан тоже предпочитает более зрелых женщин? – спросила Элизабет с напускным равнодушием.

– Вы имеете в виду – таких зрелых женщин, как миссис Уинтерз?

У Элизабет все внутри оборвалось.

– Да.

В тоне француженки не было и тени иронии, когда она ответила своей юной госпоже:

– Хотя вы и недостаточно зрелая, моя дорогая, но для всех очевидно, что лорд Джонатан предпочитает вас. Он даже не замечает других женщин. И никакого внимания не обращает на миссис Уинтерз.

Элизабет только недоуменно нахмурилась, молча дожидаясь, когда Колетт продолжит.

– Миссис Уинтерз прекрасно одевается и прекрасно говорит, но в ней есть нечто такое, что…

– Да?

– …что меня тревожит.

Элизабет взяла с туалетного столика маленькую лиловую книжечку, вырвала листок напудренной папиросной бумаги и быстро припудрила лицо.

– Потому, что она – замужняя леди?

Колетт Дюве театрально взмахнула руками:

– Потому, что она вовсе не леди!

– Не леди?

– Не леди.

– Как ты можешь это определить?

– Интуиция.

Колетт явно не хотелось отвечать подробнее.

Элизабет последний раз мельком посмотрела на свое отражение в зеркале и встала.

– Но ты, конечно же, ошибаешься.

– Вполне возможно. – Колетт ловко поменяла тему разговора. – Зеленое платье – превосходный выбор. Оно вам очень идет.

– Спасибо, Колетт.

– Мы готовы завтракать, миледи?

Элизабет дружелюбно улыбнулась и воскликнула:

– Еще как готовы!

И хотя благовоспитанным девицам не положено признаваться в том, что они голодны, Элизабет, забыв об этом, объявила: