Роза и Тис. Дочь есть дочь. Бремя любви. Рассказы - [14]

— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится бедняга Карслейк?

— Ну при чем тут «бедняга»? Он вполне подходит для такой работы; чувствует себя как рыба в воде! И то сказать, какая работа!

— А чем она хуже любой другой? Это нелегкий труд.

— Да, верно. Однако если всю жизнь приходится рассчитывать, какое воздействие «это» окажет на «то»… В конце концов сам не будешь знать, чем «это» и «то» являются на самом деле.

— Отрыв от действительности?

— Да. Не к этому ли в конечном счете сводится политика — кому поверят люди, за что будут стоять, что им можно будет внушить? При чем тут факты?

— О, значит, я правильно делаю, что не воспринимаю политику всерьез! — заявила Тереза.

— Ты все делаешь правильно! — Я послал ей воздушный поцелуй.

Мне так и не удалось увидеть кандидата от консерваторов до большого собрания в Спортивном комплексе.

Тереза раздобыла для меня самую современную инвалидную каталку. В солнечный день меня могли вывозить на террасу. Позднее, когда движение на каталке стало причинять меньше боли, круг расширился: иногда меня вывозили даже в Сент-Лу. Собрание было назначено на вторую половину дня, и Тереза устроила все так, чтобы я мог на нем присутствовать. Она уверяла, что это меня развлечет. Я сказал, что у Терезы странное представление о развлечениях.

— Вот увидишь, — уверяла меня Тереза, — тебе доставит огромное удовольствие, когда ты убедишься, насколько все они воспринимают себя всерьез. К тому же, — добавила она, — я надену шляпку.

Тереза никогда не носит шляпок, разве что в тех случаях, когда ее приглашают на свадьбу, но тут она специально съездила в Лондон и вернулась с новой шляпкой, которая, по ее мнению, подобает даме-консерватору.

Мне стало любопытно, каков должен быть сей головной убор.

Тереза объяснила все до малейших подробностей:

— Шляпка должна быть из хорошего материала, элегантной, но не ультрамодной. Она должна хорошо сидеть на голове и не выглядеть легкомысленной.

Она тут же продемонстрировала нам свою покупку, которая действительно соответствовала всем предъявленным требованиям.

Тереза надела шляпку, и мы с Робертом наградили ее аплодисментами.

— Чертовски хорошо, Терека.

Шляпка придает тебе серьезный вид. Ты выглядишь так, будто у тебя есть определенная цель в жизни.

Само собой разумеется, что перспектива увидеть Терезу в президиуме в шляпке увлекла меня, к тому же день выдался погожий и солнечный.

Спортивный зал заполнился пожилыми людьми респектабельного вида, ну а те, кому еще не стукнуло сорока, резвились в этот час на пляже, что, по-моему, было с их стороны крайне мудро. Пока бойскаут осторожно подкатывал мою каталку к удобному месту у стены возле первых рядов, я размышлял о пользе подобных собраний. Каждый человек в этом зале был уверен в правильности своего политического выбора. Наши оппоненты проводили свое собрание в школе для девочек. Там, надо полагать, тоже собрались стойкие сторонники своей партии. Каким же образом тогда происходит воздействие на общественное мнение? Грузовики с громкоговорителями? Митинги на площадях?

Мои размышления были прерваны шарканьем ног. Небольшая группа людей поднималась на специально сооруженную платформу, где не было ничего, кроме стульев, стола и стакана с водой. Перешептываясь и жестикулируя, они заняли положенные им места. Терезу в ее новой шляпке усадили во втором ряду в числе менее значительных личностей. А в первом расположились председатель, несколько престарелых джентльменов с трясущимися головами, оратор из штаба, леди Сент-Лу, еще две дамы и сам кандидат.

Дребезжащим, но довольно приятным голоском председатель обратился к собравшимся, неразборчиво прошамкав какие-то банальности. Это был очень старый генерал, отличившийся еще в Бурской войне (а может быть, Крымской?[41]). Во всяком случае, дело было очень давно, и того мира, о котором он бормотал, в настоящее время уже не существовало.

Тонкий старческий голосок замер, грянули восторженные аплодисменты, какими в Англии всегда награждают друга, выдержавшего испытание временем… Каждый в Сент-Лу знал генерала С. «Славный воин старой школы», — говорили о нем.

В своих заключительных словах генерал С. представил собравшимся представителя новой школы, кандидата от консервативной партии — майора Гэбриэла, кавалера Креста Виктории.

В эту минуту послышался глубокий, тяжкий вздох, и я неожиданно обнаружил рядом с собой леди Трессилиан (подозреваю, что сюда ее привел безошибочный материнский инстинкт).

— Как жаль, — выдохнула она, — что у него такие простецкие ноги.

Я сразу понял, что она имела в виду, хотя, если бы меня попросили дать определение, какие ноги можно назвать простецкими, а какие нет, я бы ни в коем случае не смог этого сделать. Гэбриэл был невысок, и для такого роста ноги у него были, можно сказать, нормальные — не слишком длинные и не слишком короткие. И костюм был довольно приличный, неплохого покроя. Тем не менее эти ноги в брюках, несомненно, не были ногами джентльмена! Может быть, в строении и постановке нижних конечностей и кроется сущность родовитости, породы? Вопрос для «мозгового треста»[42].

Лицо Гэбриэла не подвело. Это было некрасивое, но довольно интересное лицо с поразительно прекрасными глазами. Ноги же портили всю картину.