Royals - [50]

– Кажется, они хотят, чтобы мы вместе пошли на бал, – говорит он, широко улыбаясь для фотографов.

– Бал? – повторяю я, отвечая такой же радостной улыбкой и слегка наклоняя голову набок.

Надеюсь, этот снимок появится хотя бы на одной обложке. Я уже давным-давно так не скалилась.

– Послезавтра мы едем на север, – объясняет Майлз, слегка усмехнувшись и протянув руку, чтобы на мгновение коснуться моей. – В Бэрд-хаус. Там состоится бал в честь Элеоноры и Алекса, и если Глиннис не заставит нас разыгрывать парочку, я съем это седло.

– Подавишься. А я с удовольствием понаблюдаю, – отвечаю я, отбрасывая волосы на спину.

Снова смех – и я готова поклясться, что в глазах Майлза появляется искреннее тепло. Я всерьез задумываюсь – он что, раньше никогда не смеялся?

Справа вдруг раздается тявканье, и я, повернувшись, вижу, что прелестная белая собачка, которую я видела раньше, несется через парк, переполняемая жаждой крови. Ее явно привлекает стайка птиц на дорожке прямо перед нами.

Собачка совершенно безобидна, но Ливингстон так не считает. Моя покладистая и спокойная лошадка вздрагивает и принимается рыть копытами землю, а когда собака приближается, Ливингстон совершенно теряет присутствие духа, испуганно ржет и отрывает передние ноги от земли.

Я взвизгиваю и, вместо того чтобы держаться за повод, мертвой хваткой вцепляюсь в гриву. Весь мир превращается в сумасшедшую смесь лая, ржания, моих собственных пронзительных воплей и мелькающих перед мысленным взором заголовков, которые гласят: «Сестра будущей принцессы погибла, упав с лошади во время фальшивого свидания!»

А потом Ливингстон опускает копыта, продолжая копать землю и вздрагивать, и я вижу, как рука с длинными изящными пальцами стремительно хватает ее за повод.

Майлз.

Его лошадь стоит рядом, и наши колени сталкиваются, пока он пытается усмирить Ливингстон. Я судорожно хватаюсь за повод, за седло, за что попало.

Я хочу слезть.

Вдруг сильная рука обвивает мою талию. Майлз втаскивает меня к себе на седло, так что задницей я больно стукаюсь о луку.

Я испуганно смотрю на него. Мои руки покоятся на плечах у Майлза. Я почти лежу перед ним, лука седла врезается мне в бедро, и… господи помилуй, он просто перетащил меня с моей лошади на свою?

Ну да.

Это романтика какого-то нового уровня, и я понятия не имею, что делать.

Майлз по-прежнему обнимает меня одной рукой, а другой держит поводья своего коня. Он наклоняется, чтобы подхватить повод Ливингстон.

– Всё в порядке? – спрашивает он, как будто ничего особенного не произошло.

Я могу лишь кивнуть.

Наверное, для Майлза этого достаточно, потому что мы поворачиваем и едем обратно к замковым конюшням. Я по-прежнему держу его за плечи – точнее, цепляюсь за них – и вижу за нашей спиной фотографов. Они делают снимок за снимком, запечатлевая, как я сижу на лошади впереди своего «парня», обвив его руками.

Глядя снизу вверх, я рассматриваю легкую золотистую поросль на подбородке Майлза и пытаюсь что-нибудь придумать. Сердце по-прежнему продолжает бешено колотиться после выходки Ливингстон, но, честно говоря, дело не только в этом.

– Глиннис просто описается от радости, – наконец говорю я, и Майлз издает звук, похожий на смех.

– Один-ноль, – негромко произносит он, и я понимаю, что наше первое – ну или четвертое – свидание имеет шансы запомниться мне надолго.

Глава 25

– Даже не надейтесь, что я соглашусь в кого-нибудь стрелять! – повторяю я как минимум в третий раз.

Элли, которая сидит в машине напротив меня, вздыхает и скрещивает ноги. С той самой минуты, как автомобиль отъехал от Холирудского дворца, увозя нас на север, в горы, сестра не удостаивает меня ничем, кроме вздохов и косых взглядов.

И это просто глупо, учитывая, что ради нее я притворяюсь влюбленной. По крайней мере, она могла бы злиться чуть меньше. Тем более что я оказалась права: фотографии Майлза, увозящего меня на своей лошади, как в викторианском романе, имели большой успех. Я видела по крайней мере пять разных ракурсов – и сама признала, что фотки получились очень романтические. Абсолютная подделка, но тем не менее.

– Никакой стрельбы, Дэйзи, – заверяет меня Алекс, похлопывая Эл по коленке. – Сезон начнется только в августе, и закон не вправе нарушить даже я.

– А что будет, если нарушишь? – спрашиваю я. – Тебя арестуют? Или королевские особы неприкосновенны? Если…

– Дэйзи! – резко говорит Эл, гневно воззрившись на меня. – Нам ехать четыре часа, и если ты всю дорогу будешь задавать глупые вопросы, я сойду с ума!

Я поднимаю руки и откидываюсь на спинку сиденья.

– Извини.

Алекс слегка хмурится, переводя взгляд с Элли на меня. Наверняка он был свидетелем уймы ссор, пока Себ и Флора росли, и я очень хочу его об этом расспросить, но вспоминаю, что мне нельзя задавать вопросы. Раньше Эл требовала, чтобы я проявляла интерес к жизни ее будущих родственников, а теперь, когда я начинаю любопытствовать, она желает, чтобы я молчала. Как всегда.

Честно говоря, я думала, что легкая дружеская беседа хотя бы отчасти снимет возникшее между нами напряжение. Я думала порадовать Элли добровольным участием в планах «дворца», но, очевидно, моих усилий вновь оказалось недостаточно, и я с трудом подавляю гнев. Просто… я отказалась ради нее от дома Винчестеров, от поездки в Ки-Уэст, позабыла про собственную гордость после Инцидента с Лошадью – а сестра по-прежнему ведет себя так, как будто всё это моя вина.