Рой Кларенс – сыщик с Боу-стрит - [48]

– Отчасти, – острил Рой, задыхаясь. Абсурдный порыв, но когда смерть дышит в затыльник, стоит встретить ее достойно. Жнец заходился жутким смехом, ослабив хватку, Рой учащенно задышал, хотя от зловонного запаха его буквально выворачивало, он пытался сплевывать и брезговал взглянуть на пол. Тем временем, его похититель справлялся с неудержимым смехом. Под конец и вовсе похлопал по плечу:

– Больно хлипок и тщедушен, – утирая слезы, сообщил он Рою, – вытрясти с твоего жалкого тельца продажную душонку, так кто ж так позабавит?

– Будешь меня на привязи держать? – не удержался Ройан, хотя прекрасно понимал, что его именно такая перспектива и ожидает.

– А ты бы что хотел? Свободы? Да только вы меня уже изрядно достали, как дичь, травите, жалкие глупцы.

– Меня кинуться, начнутся поиски, ты еще пожалеешь об этом! – в сердцах воскликнул Кларенс.

Его мучитель изменился в лице, сцепил свои пальцы на шее заключенного и выговорил уже довольно серьезно:

– Не ты первый, не ты последний.

Затем скрылся во мраке, а Кларенс остался в одиночестве, в сыром погребе, или погребенный заживо. Тут он вспомнил все те жуткие истории, которые любили рассказать служанки или подруги матери. Особенно он боялся в детстве встретиться с сэром Диком, которого зарыли заживо, но дух его не смирился со смертью и застрял в теле. И вот сэр Дик каждую ночь выбирался из своего склепа и прогуливался кладбищем, мыча и призывая освободить его, будто он еще жив. В отчаянном положении не думать каждую минуту, какая жалкая участь тебе уготована и в каких муках пройдут последние твои минуты невозможно. И тут уж инстинкты вышли на первый план и встали в разрез с воспитанием – мочиться под себя, слизывать капли со стен, залиться горькими слезами и молить о пощаде. Пока что Рой держал себя, пусть, когда найдут его жалкие останки, они будут достойно выглядеть. Поначалу он тяжело дышал, пытался освободить руки или ноги, но его путы были связаны довольно мастерски, потеряв всякое терпение и надежду, он закричал во весь голос, зовя на помощь. Его голос гулко отскакивал от стен, но тонул в тишине. Обессиленный вконец, наш герой сдался, закрыл глаза, от сырости проступил нехороший кашель, если начнется жар, то не выйти ему с этой темницы живым. Хриплым голосом попытался он еще раз позвать на помощь, назвать свое имя, предполагая, что мистер Холл уже рыскает в его поисках, и он привлек внимание самого Жнеца. Снова возникла керосиновая лампа, направленная прямо в лицо Рою, но хорошо скрывающая в тени хищный оскал.

– Рыпаешься, милок, – издевательски поинтересовался мучитель, – ищь, больно крылышки тебе хорошо подрезали.

Кларенс взглянул на него уставшим взглядом, прокашлялся, но промолчал, он не нашелся ничего путного сказать. Зато Жнецу нравилось испытывать силы его жертв, эта попалась особо удачная – благовоспитанный и сдержанный, да еще и бобби. Но в этот самый момент его отвлекли от истязательств, которые он уже хотел учинить, вдалеке послышались другие человеческие голоса, мучитель обернулся, его жертва в надежде на спасение сделала усилие и вопль исходящий из уст Роя мог бы устрашить даже самых бесшабашных искателей приключений. Голоса на миг смолкли, а потом послышался гогот:

– Климс, ты опять за старое взялся? – уточнил один из голосов, где-то зажглась вторая лампа, и два человеческих силуэта выступило из тьмы. Климс недовольный нарушением его уединения пошел навстречу незнакомцам, а Рой, задыхаясь от удушливого кашля, пытался прийти в себя.

– Чего надобно?

– Работенка для тебя имеется, – уточнил предательски тот же голос.

– Я занят, – негодующе зарычал, нежели проговорил мучитель.

– Отставь, шеф не любит промедлений, а с этим ты и потом покончишь. Хотя он может не дотянуть…

Жнец Климс не был настроен вот так все бросить и пуститься в сию же минуту подчиняться. Рой не слышал дальнейшего разговора, ибо голоса стали слегка приглушенными, или это у него в голове зазвенело, но кажется, господа начали спорить. И хоть верзила превосходил своих собеседников, они его ни чуточку не боялись, уверенные в том, что он не причинит им никакого вреда. Не быть Рою сыщиком, не владея здравостью мышления в любой ситуации. Он понял, что Жнец всего лишь наемный убийца, в игре созданной иными людьми – устраняет тех, кто мешает. Он поднял голову, пытаясь четче запомнить тех двух, хотя лица их скрывал мрак, но рост и телосложение он в уме прикинул, а также, что один имел огромные и широкие усы и носил пенсне, которое поблескивало в свете газовой лампы. Другой был тоньше и выше, но владел незаурядными бакенбардами с рыжим отливом, больше ничего Рою разобрать не удалось, потому что спорщики разошлись не на шутку. Климс обладал неуравновешенным характером, он с размаху стукнул об стену, выказывая неповиновение его призрачному нанимателю. А те двое не унимались, из обрывков фраз, сказанных ими, Кларенс понял, что вскоре намечается какая-то крупная сделка, но один адвокат особо упорствует, кто-то там еще назначил высокие проценты, видимо заемщик, а дело не терпит отлагательств.

Неожиданно Жнец сдался, он поутих и начал соглашаться с собеседниками, лишь пытаясь немного «повысить ставки», вернее добиться большего вознаграждения. Поначалу тип в пенсне, ибо назвать этих господ джентльменами, которые вот так заказывают убийства у Роя и язык бы не повернулся, не соглашался, но потом докинув к оплате десять шиллингов, поставил точку в споре. Жнец недовольно фыркнул, но далее возражать не стал. Он указал пальцем на Роя и что-то сказал своим собеседникам, мол, пусть за ним приглядывают, пока тот будет на охоте. Тип  с бакенбардами скривился, что-то недовольно шепнув напарнику в пенсне, и вся троица удалилась, снова оставив Роя в полнейшей тьме и забытье. Наш герой прислонился к сырой стенке, по его ногам сновали крысы, пытаясь укусить все еще живую жертву за пальцы, но Кларенс сопротивлялся и хищники отступали. Наступила какая-то обреченная бесконечность, может, прошел день, а может и неделя, течение времени потеряло для Роя всякое значение, сыщик терял надежду на спасение, а с ней терял и все свое достоинство, не имеет значения, в каком виде найдут его останки, стыдно уже не будет.