Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку - [13]

.

Россия, видимо, имела особое преимущество в этом состязании империй, поскольку крупнейшая христианская община в Сирии также исповедовала православие (православными были около трети всех христиан в регионе)57. На должность русского консула в Бейруте МИД после тщательного отбора назначил грекоязычного православного российского подданного, уроженца Османской империи по имени Константин Базили. Министерство надеялось, что Базили завоюет доверие грекоязычного духовенства православных церквей в Сирии. В качестве бейрутского консула Базили также официально отвечал за помощь русским православным паломникам, которые обычно прибывали в Бейрут или Яффу по морю, а затем по суше отправлялись в Иерусалим. Но это был скорее предлог для открытия нового русского консульства, чем реакция на неотложную потребность. Не многие русские православные совершали паломничество в Иерусалим: по оценке русского посольства в Константинополе – лишь несколько сотен в год58. Конечно, некоторые не попадали в посольские отчеты, но таких вряд ли было много. Ехать из России в Сирию было далеко, дорого и опасно, и, в отличие от хаджа, православное паломничество не было обязательным. Однако царское правительство было заинтересовано в росте православного паломничества, которым подкреплялись бы российское присутствие в Сирии и российские претензии на интересы в ней. Царское правительство стало поощрять своих православных подданных к паломничеству в Иерусалим, субсидируя их поездки и организуя вспомогательные учреждения по дороге, в Иерусалиме и вокруг него.

В течение 1840-х годов царское правительство организовало православную Русскую духовную миссию в Иерусалиме с заявленной целью поддержки православных паломников и местных православных церквей. В конце XIX века правительство участвовало в финансировании русского Императорского православного палестинского общества, которое построило сеть учреждений для православных паломников на маршрутах из России в Святую землю. Эта история оставила следы, и до наших дней наблюдаемые в физическом ландшафте Иерусалима: луковичные главы русских православных церквей на Елеонской горе и так называемое Русское подворье за пределами иерусалимского Старого города – комплекс зданий, построенных при участии царского правительства для помощи русским православным паломникам. (Сегодня часть этого комплекса занята израильскими государственными учреждениями59.)

Российская поддержка православного паломничества в Иерусалим была частью развивающейся стратегии усиления влияния в Сирии через религиозные структуры. Как вскоре обнаружили царские власти, Россия была связана с Сирией не только через православных, но и через другие группы подданных. Вся сложность отношений России с Сирией становится видна, когда читаешь подряд архивы бейрутского консульства, внимательно присматриваясь, с какими случаями Базили имел дело в первые годы службы русским консулом. Обнаруживается много дел с участием российских армян и евреев, приезжавших в Иерусалим и другие места османской Сирии с паломническими и торговыми целями, а также, в случае евреев, на постоянное место жительства. Кроме того, в архивах отражены попытки царских властей увеличить российское землевладение и присутствие в Иерусалиме, заявляя права на здания, которыми в этом городе веками владела Грузинская православная церковь60. Самое же удивительное, что в бейрутских архивах имеются дела и переписка, касающиеся российских подданных мусульман и их связей с данным регионом. По большей части это новые русские подданные с Кавказа, едущие через Сирию в Мекку и обратно.

Сирия в XIX веке была центром глобальных маршрутов хаджа благодаря дамасскому каравану. Это был один из двух имперских паломнических караванов, спонсируемых османскими султанами. Второй отправлялся из Каира, и оба существовали издавна. Оба каравана организовали мамлюки в XIII веке, а затем, после завоевания арабских стран в XVI веке, унаследовали османы. Поддержка двух имперских караванов была частью роли «покровителей» хаджа и священных городов Мекки и Медины, взятой на себя османскими султанами61. Поддержка эта стоила османским султанам гигантских средств и усилий, но ожидалась от них как от мусульманских правителей, контролирующих мусульманские святые места. Имелись у султанов и стратегические мотивы. Сурайя Фароки в своей работе о хадже при османах доказывает, что для них патронат над хаджем служил также механизмом интеграции разбросанного и внутренне неоднородного мусульманского населения империи и поддержания военного присутствия в отдаленных арабских провинциях62.

Ради безопасности паломники, ехавшие в Мекку по суше, старались присоединиться к одному из этих караванов. Дамасский караван, пожалуй, был престижнее. Он выезжал из Стамбула, где османский султан исполнял публичную церемонию инвеституры при его отправке. С караваном ехал церемониальный паланкин (махмаль) – пустое деревянное кресло на спине верблюда, закутанное в шелк с цитатами из Корана, символ султанской власти, – а также «имперские кошели» (сурре). В состав сурре входили щедрые суммы денег и дары от султана народу и чиновникам в Дамаске, Иерусалиме, Мекке и Медине, а также придорожным бедуинским племенам пустыни