Российская полиция в мундире - [43]
Знак офицерский шейный — полукруглая пластина-щиток серебряная или позолоченная. Впервые этим знаком Петр I наградил за проявленное мужество в сражении под Нарвой (1700) офицеров Преображенского и Семеновского полков. Шейный офицерский знак просуществовал в форме одежды различных армейских и гвардейских полков вплоть до 1918 года.
Знак беспорочной службы — нагрудный, позолоченный, в просторечии — пряжка. Знак этот в виде прямоугольной рамки, в середине которой помещалась римская цифра, означавшая количество выслуженных лет. Знак был увенчан лавровым венком. Он был введен в 1827 году. Выдавался офицерам и генералам за 15 и более лет беспорочной службы. С 1858 года срок этот был увеличен до 30 лет. Подкладкой под знак служила Георгиевская лента.
Камзол — удлиненная куртка. В XVIII веке носили ее под кафтаном всегда застегнутой.
Каска — кожаный или металлический головной убор, похожий на шлем., Введена в 1786 году, а упразднена через 10 лет. Вновь появилась в начале XIX века: в драгунских, кирасирских и конно-артиллерийских частях. С 1844 до 1856 года стала привычным головным убором почти всех родов войск. До начала первой мировой войны сохранялась как часть парадной формы лишь в гвардейских кирасирских и конно-гренадерских полках.
Кафтан — мужская верхняя одежда европейского образца. В XVIII веке его носили военные всех родов войск в качестве мундира.
Кепи — существовало в русской армии с 1862 по 1881 год. Являлось подражанием французскому образцу. Это суконный головной убор с ровным околышем и более высоким, несколько выдвинутым вперед верхом. Прямой козырек и сильно скошенная затылочная часть.
Кивер — головной убор русских войск с 1807 по 1862 год. Затем после более чем полувекового отсутствия появляется вновь (1907), чтобы просуществовать всего лишь 11 лет (до 1918 года). Изготавливались кивера из жестко выделанной кожи и сукна. Украшением служила кокарда, андреевская звезда или государственный герб, а также султан или помпон.
Кираса (более древнее — кирас) — металлический панцирь, защищавший кавалериста не только от холодного оружия, но и от огнестрельных ранении. Однако уже к середине XIX века с появлением нарезного огнестрельного оружия кираса теряет свое значение, но, тем не менее, остается принадлежностью парадной формы кирасир.
Кобура (кобур) — кожаный футляр для пистолета, позже — для револьвера. Название это бытует с начала XIX века, в веке же XVIII она называлась "ольстр" или "ольстрядь". В просторечии военные звали ее "чушкой". Во второй половине XIX века во всех родах войск вводится ношение кобуры на поясе.
Кокарда — металлический или матерчатый знак. С начала XIX века он крепился к головному убору. Раскраска кокарды — национальной эмблемы — могла отражать не только национальные, но и династические цвета. Последний по времени тип кокарды был установлен в русской армии в 1907 году с небольшими изменениями в размерах и сохранением старой расцветки.
Колет — кавалерийский мундир. Его отличительная особенность - застежки на крючках посредине груди. Этот колет белого сукна был парадной одеждой кирасирских полков.
Краги — раструбы на перчатках. Были элементом парадной формы гвардейских кирасирских полков вплоть до начала войны 1914 года. Крагами называлась также и нижняя суконная или кожаная часть солдатских и офицерских штанов. "Ножные" краги туго застегивались на пуговицы вдоль наружной стороны голени.
Кутасы — украшение киверов в русской армии в первой четверти XIX века в виде замысловатой оплетки с кистями на концах. Материалом для плетения служили шнуры из гарусных ниток.
Лампас — две широкие цветные полосы вдоль наружного шва брюк. В русской армии впервые появились в 1803 году. Были введены для всех чинов уланских полков. Позже они многократно присваивались, а затем отменялись для всех чинов кавалерии и конной артиллерии. Генералы начали носить лампасы с 1814 года. И затем после 30-летнего перерыва (с 1825 года) на время правления Николая I их продолжали носить вплоть до 1917 года. У казаков лампас с 1801 года — однорядный.
Лядунка — сумка для патронов. Носили ее у пояса с правой стороны на перевязи. Появилась как хранилище зарядов в XVIII веке. Русские пехотинцы имели черную кожаную сумку на лосиной перевязи с 60 бумажными патронами. Причем каждый из них имел внутри свинцовую пулю массой более 20 граммов и пороховой заряд около 10 граммов (1808). На лицевой стороне лядунки крепились знаки из желтой меди (у пионеров — из белой жести). Они различались по родам и видам войск. В частности, у гренадеров— знаки в виде гранаты с тремя пылающими огнями. У армейских егерей — медные цифры соответственно номеру полка. Тяжелая гвардейская пехота — Андреевская звезда по центру, а по сторонам 4 гранаты. Были лядунки также в кавалерии и конной артиллерии. Своеобразные лядунки были у казаков. В частности, в начале XIX века сумка и перевязь были черного цвета, дополнялись тремя металлическими цепочками и металлическим вензелем под короной — Александр I.
Ментик — верхняя куртка, так же как и доломан, искусно расшитая шнурами. Оторочена мехом по вороту, борту и обшлагам. Элемент формы гусарских полков. Если еще в XVIII веке служил гусарам вместо епанчи, то уже в XIX веке являлся чисто декоративной частью парадной формы. Ментик носили залихватски накинутым на левое плечо, зимой надевали в рукава. С середины же XIX века носили, что называется, "на опаш" - на спине.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.